Владимир Казаков - Голубые капитаны

— А пока нам на всякий случай заказывать белые тапочки? — выкрикнул Богунец.

— Вы знаете, молодой человек, никто из нас не гарантирован от кирпича, случайно упавшего с крыши и даже от осколка метеорита. Еще меньше зафиксировано случаев, подобных нашему. Больше вопросов не принимаю. Поздравляю вас и моих коллег с окончанием работ по проверке здоровья. Желаю вам сохранить его до ста лет, но не бойтесь тратить эту драгоценность для настоящего дела! Передаю бразды правления в руки командира.

При полном молчании зала из-за стола президиума встал комэск Горюнов.

— Беседу считаю оконченной. Все свободны. Я думаю, танцев сегодня в клубе не будет, а кто хочет развлечься, пусть посмотрит новую кинокартину. Вход в кинозал бесплатный.

В июльскую белую ночь бодрствовал не только Ожников, расстроенный разговором с Горюновым, — не спали многие.

Вот по мху и камням, с опаской ставя голые ступни на неровную землю, к сверкавшему под солнцем и луной озеру идут в купальниках женщины. Лес за их спинами замер, будто в глубоком сне. Такая тишина редко бывает даже в тундре. И они идут молча. И шагов не слышно. Плывут по земле.

Легко выбрасывает вперед голенастые ноги гибкая, как лозинка, Наташа Луговая. Она пришла на озеро после кино картины в клубе, где Антон Богунец, мешая смотреть фильм, объяснялся ей в любви. Наташа подошла к озеру, пробует ногой воду, мягко проводит ладонью по узким бедрам.

А рядом натирает руки прибрежным илом Галина Терентьевна Лехнова. Размеренные, с ленцой движения. Лехнову привела сюда красота белой ночи. Она задумчива. Уже два месяца живет как сомнамбула. И ночами говорит вслух, будто голос ее может услышать в Монголии Иван Воеводин.

Горе у каждого свое, и счастлив каждый человек по-своему!

— Ну, девочка, кинулись!

Прыгнула вперед, завизжав, Наташа. Будто вплыла, вошла в озеро Лехнова, вздрагивая, мелкими неуверенными шажками и, когда озеро коснулось ее округлых колен, вздохнув, села в воду.

— Уря-а! — завопила Наташа. — Ванночка-то в самый раз! Уря-а! Еще бы комариков чем опоить, и жить можно!

— Ну форменная ребятня! — ласково пожурила Лехнова и мягко хлопнула Наташу по затылку. — Уймись! Медведей перебудишь!

— О-го-го-го! — раскатилось по приозерному лесу. — О-г-го!

— Антон! Точно, Антон! — взмахнула руками Наташа, и тысячи капель сверкнули в воздухе. — Я же его проводила! Неужели подглядывает?

— Ты вот что скажи, пигалица…

— Раньше, Галина Терентьевна, вы меня ласковей называли.

— Скажи, парней около себя для засолки собираешь? Зачем тебе столько? И чем привораживаешь, поделись опытом?

— Эт-то кого же вы имеете в виду, товарищ флаг-штурман? Уж не Богунца ли? Так он, по его же словам, «на каждую юбочку имеет удочку» — Наташа нырнула, блеснув мокрым купальником, и, с шумом выскочив на поверхность, поплыла вокруг Лехновой по-собачьи.

— Ладно, Антоша не плохой парень, в общем-то… Да не брызгайся ты. Только не наживи, девочка, беды!

Она вспомнила, что Горюнов послал письмо начальнику управления, в котором убеждал побыстрее возвратить из командировки самолет-метеоразведчик, работа без него сложна и все более становится трудной с приближением зимы. Ему ответили, что программа переучивания завершается, но еще полмесяца-месяц придется подождать. Значит, Иван прилетит скоро.

— Пошли на променаж! — позвала Лехнова, уплывая все дальше и дальше. — Наташа, догоняй!

Короткими саженками Наташа быстро настигла медлительную Лехнову и поплыла рядом.

— А знаешь что, девочка, я тебя, наверное, утоплю!

— Чем же не угодила, Галина Терентьевна? А вам Ожников опять подарочек прислал!

— И опять вернула! Ну-ка, отплывай, не толкайся своими костями в бок! — Лехнова положила руку на спину девушки, и та, как щепочка, ушла под воду.

— Уф-ф! — вынырнула Наташа. — За что купель?

— Будто не знаешь? Притворщица! Чье лицо все время рисовал Батурин?

— Ваше, ваше, Ваше Величество!

— А теперь? Зашла как-то, смотрю, на листах твои рожицы!

— Так ведь наброски! Эскизики, и ничего больше. Ваш лик маслом выписывали, а меня так, небрежно, карандашиком. О-чер-та-ния! Не фундаментально. В историю живописи я не войду.

— Войдешь ли — не знаю, а вот влезешь со своим настырным характером обязательно!

— О-го-го! — снова раскатилось по лесу.

— Ну, истинный жеребец! — возмутилась Лехнова. — Людей булгачит!.. Выскакивай и беги, а то поселок разбудит. Вот пусть Богунец тебя «нарисует», Наташка.