Тейми Хоуг: Убить посыльного

И за что ее было убивать? Она всю жизнь трудилась в благотворительном фонде, который основал ее отец. Не было такой болезни, на изучение которой Норман Краун не выделил бы денег, не было такого общественного движения или области искусства, которых он не поддержал бы — с помощью Триши.

Но еще более странным было то, что убили ее с особой жестокостью: сначала задушили, а потом изрезали ей лицо обломком скульптуры. Но Ленни знал, что человек и не на такое способен.

Поговаривали, что Трише надоели измены Роба Коула и постоянные ссоры и что она собиралась выгнать его — и тогда он остался бы совсем без средств. В актерских кругах Коул известен как человек вздорный, неумный, да и, прямо скажем, не очень талантливый. Все свои сбережения он растратил, и изрядную часть денег своей жены тоже. По большей части на кокаин.

«В самый раз для меня клиент», — сокрушался Леонард Лоуэлл. Но выпутывать актера из этой передряги будет Мартин Горман, а Ленни опять придется ловить мелкую рыбешку.

В дверь позвонили. Это прибыл курьер.

Джейс увидел, как Ленни выходит из своего кабинета и направляется в темный закуток, где днем обычно сидит секретарша. Джейс бывал в офисе Лоуэлла много раз. Курьеры часто развозили почту для адвокатов, но без особой радости: юристы известны своей скупостью, и им трудно угодить.

Джейс помалкивал о том, что собирается пополнить ряды этих презренных тварей. В детстве ему довелось узнать, что закон зачастую оборачивается против людей. Но он решил, что будет действовать справедливо. А пока он учится в колледже и может себе позволить только два курса в семестр, так что к тому времени, как его примут в коллегию адвокатов, большинство его собратьев-курьеров либо умрут от старости, либо уволятся.

Лоуэлл открыл дверь, и на его длинном лице засияла неестественно белозубая улыбка. Джейс унюхал запах одеколона и — виски.

— Привет, Ленни. — Джейс шагнул за порог. — Ну и ливень!

— Да уж, у нас в Калифорнии солнца на всех хватает. Но если ты промотаешь все, как бедный несчастный Роб Коул, то уж точно бури не миновать.

На письменном столе рядом с призовым кубком стояли две фотографии в рамках. На одной — скаковая лошадь, на второй — девушка с длинными волосами. Это Эбби, дочь Лоуэлла. Ленни рассказывал, что она учится на юриста.

— Горман добьется для него оправдательного приговора, — сказал Джейс, беря в руки кубок с надписью: КОМАНДЕ, ЗАНЯВШЕЙ ВТОРОЕ МЕСТО. ГОЛЛИВУДСКИЙ ЧЕМПИОНАТ ПО БОУЛИНГУ, 1974 ГОД. Нетрудно было представить себе Ленни в кегельбане в рубашке с коротким рукавом.

— Все равно главное в жизни — везение, — сказал в ответ Ленни. — Мартину придется участвовать в сфабрикованном деле. А деньги, сам знаешь, решают все.

— Знал бы, если бы они у меня водились. — Джейс поставил кубок на место.

— На вот, возьми, — сказал Ленни, протягивая ему двадцатку. — Это тебе за труды. И не трать все сразу.

Джейса так и подмывало проверить банкноту на свет.

— Да не фальшивая, не бойся. — Лоуэлл приподнял свой стакан. — Ну, за долгую жизнь. Мою. Хочешь глотнуть?

— Нет, спасибо. Я не пью.

— Ну да, ты ведь за рулем. Что, такой сознательный?

— Вроде того.

Сознательный и взрослый — и всегда был таким. Но Леонарду Лоуэллу незачем об этом знать. Джейс о своей жизни никому не рассказывал.

— Можешь передать своей матери, что она воспитала хорошего парня.

— Непременно.

Но он этого не сделает. Его мать умерла шесть лет назад. Он сам себя вырастил и младшего брата Тайлера тоже сам воспитывает.

Лоуэлл вручил ему пухлый конверт.

— Адрес знаешь?

Джейс повторил его по памяти.

— Смотри не намочи, — сказал Лоуэлл.

— Да нет. Отвечаю головой!

Пророческие слова, думал Джейс много позже, вспоминая тот вечер. Но тогда он просто сунул конверт под футболку и заправил ее в шорты. А потом сел на велосипед и нажал на педаль. Последняя поездка.

Отчет он составит утром. Он уже мечтал о горячем супе и о том, как завалится на диван, и старался не обращать внимания на холодные струи дождя, хлеставшие по лицу.

Он совсем отвлекся и ехал на автопилоте. После заправочной станции надо повернуть направо. Потом, через два квартала, повернуть налево. В темных переулках — ни души. Если бы адрес назвал какой-то другой адвокат, а не Ленни, он бы очень удивился. Но все клиенты Ленни — закоренелые преступники.

Проезжая под фонарем, он еще раз прочел адрес, уточнил номер дома. Должно быть, это где-то справа, за поворотом. Да, но только на этом месте пустырь.