Андрей Воронин - Проводник смерти

- Вот зараза, - сказал ревизор и снова потянулся к нагрудному карману бородача. - Слышишь, парень, перестань ваньку валять! Сейчас милицию вызовем!

Бородач не ответил, но новая попытка забраться к нему в карман окончилась так же, как и предыдущая. Видя, что ревизоры и в самом деле вот-вот вызовут милицию, Забродов встал и подошел к ним.

- Разрешите, ребята, - сказал он, деликатно протискиваясь между ними. - Не волнуйтесь, все в порядке. Я его знаю.

- Он что, на самом деле спит или только прикидывается? - сердито спросил ревизор, разглядывая свои ушибленные пальцы.

- Спит, спит, - уверил его Илларион.

- А чего дерется? - совсем уже по-детски обиженно спросил ревизор.

- А не любит, когда у него по карманам шарят, - ответил Илларион и, наклонившись над спящим, негромко скомандовал:

- Караул, в ружье!

Бородач в поношенном пиджаке, линялых джинсах и старых коричневых туфлях встрепенулся, широко открыл глаза с розоватыми не то с перепоя, не то от недосыпания белками и вскочил так резко, что ревизоры шарахнулись во все стороны. Он проснулся не до конца, потому что, увидев камуфляжный костюм Забродова, слепо зашарил вокруг себя, пытаясь, по всей видимости, нащупать автомат.

- Ловко! - прокомментировал мужчина в очках - тот самый, который завидовал крепкому сну бородача, а старуха с кошелкой перекрестилась, испуганно отодвинувшись подальше от своего странного соседа.

- Вольно, - скомандовал Забродов. - Предъяви билетик, сержант. Да не мне, а вот ему.

Бородач не глядя сунул ревизору билет и протер глаза, очевидно, пытаясь сообразить, приснился ему Забродов или нет.

Ревизоры, недовольно переговариваясь и оглядываясь через плечо, покинули вагон.

- Ну, очухался? - спросил Забродов. - Где же это ты так набрался, сержант?

- Да кой черт набрался, - растерянно ответил бородач. - Три ночи не спал... Погоди, капитан, дай разобраться: это ты или не ты?

- Это тень отца Гамлета, - сказал Забродов. - Пошли, у меня там, кажется, было свободное местечко...

Глава 4

На Ленинградском вокзале они взяли такси и вскоре уже поднимались на пятый этаж старого, выстроенного в неопределенном и довольно причудливом стиле дома на Малой Грузинской. Игорь Тарасов, которого Илларион по старой памяти называл сержантом, все еще время от времени обалдело вертел головой и чесал затылок: меньше всего он ожидал встретить человека, о котором рассказывал легенды своим друзьям и сослуживцам, в пригородной электричке по дороге от больной тетки, собравшейся помирать, но в конце концов передумавшей и решившей на время отложить свою затею.

Илларион шел впереди, борясь с таким же желанием запустить пятерню под свое вылинявшее армейское кепи и как следует почесать затылок. Сегодняшнее происшествие было очередным доказательством старой истины: прогонять воспоминания бесполезно, они все равно просочатся наружу - например, приняв для разнообразия облик растерянного и невыспавшегося бородача тридцати пяти лет от роду. "Ну и черт с ними, с воспоминаниями, - подумал Илларион. - Что же делать, если мне есть, что вспомнить? Да и стыдиться мне, вроде бы, нечего."

Он отпер дверь и, сделав широкий приглашающий жест, пропустил своего бывшего подчиненного в квартиру. Тарасов остановился в прихожей, с любопытством глядя по сторонам. Илларион вошел следом и неторопливо снял кепи и тяжелые пыльные армейские ботинки, давая гостю время осмотреться и немного прийти в себя: то, что для него давным-давно стало родным и привычным, новому человеку запросто могло показаться помесью музея, библиотеки и помещения для чистки оружия.

- Да, - сказал Тарасов, - кучеряво. А это, - он кивнул в сторону укрепленного на стене липового спила, в центре которого торчал метательный нож, - для вида или как?

- Или как, - ответил Илларион. - Хотя, если честно, то я уже и сам не знаю, для чего мне это.

Да ты проходи, садись. Сейчас я чего-нибудь соображу. Кстати, если хочешь предупредить жену, телефон на столе.

- Благодарствуйте, - ответил Тарасов, проходя в комнату и садясь в кресло. - Предупреждать некого.

- А, - сказал Забродов, надевая тапочки и становясь карикатурно похожим на школьного военрука, - еще один закоренелый холостяк.

- Увы, - возразил Тарасов. - Хорошо бы, если так. Давай не будем о грустном, командир. А ты все там же, в учебном центре?

- Нет, - коротко ответил Забродов и двинулся на кухню.

- Что так? - поинтересовался Тарасов.

- Ты же сам сказал: не будем о грустном, - прокричал из кухни Илларион. - Вот и не будем.