Анна Данилова: Если можешь – прости

– Здесь никого нет, я одна, – поспешила я его успокоить.

– Нормально…

– Садись. Закажешь себе что-нибудь?

Да, конечно, вот только эклеров ему сейчас как раз и не хватало!

– Это на самом деле ты? – Он наконец перестал оглядываться, видимо, его успокоил вид сидящих за столиками и мирно поедающих пирожные посетителей ресторана. – Что-то ты за год повзрослела… Надеюсь, что и ума у тебя прибавилось…

Я почувствовала, как начинаю краснеть. Что он себе позволяет?

– А ты думаешь, что это не я? – я с трудом проговорила, настолько мое горло отказывалось слушаться меня.

– Да кто тебя знает… Вот когда бабки покажешь, тогда и поговорим…

Мне показалось тогда, что пудра на моем лице сейчас отвалится толстыми розовыми кусками, следом посыплется с ресниц тушь, слетит тонкими шелковыми лепестками помада с губ, и я превращусь в бледное существо с перепуганными глазами, ту самую девочку-подростка, которой была еще не так давно и кого искал во мне Лука. И чего это я так вырядилась? Накрасилась? Да еще и прическу сделала, кудри накрутила, как баран! До того момента, пока Лука не вошел в ресторан, я ощущала себя красавицей, моделью, еще похлеще Стеллы, а после этих его слов мне стало как-то не по себе.

И вдруг, метнув на сидящего рядом наизготове Митю осторожный взгляд (мол, ты слышал?), я почувствовала, как пудра с помадой и тушью благополучно возвращаются на мое лицо и оно начинает источать сияние! Думаю, что я и в росте увеличилась, почувствовав уверенность в себе. Думаю, в эту минуту кровь моего папаши, смешавшись с кровью моей мамочки-людоедки, закипела в моих жилах, и я, откинувшись на спинку стула, взглянула на Луку уже совсем другим, долгим и тяжелым взглядом хищницы, сожравшей свою жертву, даже не поперхнувшись.

– Прибежал, значит? – Я улыбнулась так, что, думаю, он увидел все мои безукоризненные белые зубки, вплоть до коренных. – Что, интересно было посмотреть на ту, что обула тебя, Луку Заречного, на шесть лимончиков?

Он смотрел на меня с недоумением, злостью. Может, мысленно он уже сжимал свои сильные пальцы на моей тонкой шейке?

– Ты зачем меня позвала?

– Привет тебе передать…

– Да? И от кого же?

– От папочки моего… – неожиданно для себя сказала я.

– Какого еще папочки?

– От Мясника. Слышал о таком?

– О каком еще мяснике ты говоришь? Что за бред? Ты дура, что ли?

За его спиной моментально возник Митя. Лицо его было совсем белым. Он обхватил своими ладонями голову Луки и зашептал, зашипел, как змея, чуть не касаясь губами его затылка (я бы даже не удивилась, если бы увидела, что кончик языка Мити в этот момент раздвоился):

– Ты полегче. Или ты меня забыл?

Он его слегка отпустил, чтобы Лука смог повернуть голову и встретиться глазами с Митей.

– Ты-ы-ы?…

– Я вижу, ты узнал меня, хотя тогда был пацаном и ходил под стол пешком… Как поживает твой отец? Надеюсь, жив-здоров?

– Да… Живет на своей даче…

– Передавай ему от меня привет.

– От призраков не передают приветы…

– Девочку мою не тронь. Все понял?

– Понял…

– Вот и славно.

Лука закрыл глаза. Потом замотал головой, словно желая избавиться от наваждения.

Когда он снова повернул голову, Мити уже не было.

Он уставился на Виолетту, на которую эта сцена произвела не меньшее впечатление. Однако надо было как-то подыгрывать, хотя ясно же было видно, что Митя взял Луку просто на понт.

– Так вот откуда ветер дует… – проговорил, промокая салфеткой лицо, Лука. – А я все думаю, что это ты дерзкая такая. Конечно, с таким папашей.

– Ты чего замолчала-то?

Я вздохнула.

Вот уже несколько вечеров я читала Пете свой роман и страшно переживала по этому поводу. Но и не писать его я тоже не могла, чувства меня так и распирали. Да и от мыслей некуда было деться, что уж говорить о моей разыгравшейся фантазии…

– Честно говоря, это пока все…

– Ты хочешь сказать, что Митя – ее отец, тот самый легендарный Мясник, киллер?

– Ой, нет, что ты! – я замахала руками.

Мы с Петей лежали в постели, спальня освещалась большой лампой с шелковым абажуром, а за окном синела в январской метели Москва.

Я захлопнула ноутбук.

– Это было бы слишком просто. Вернее, Лука-то его узнал, поскольку Мясник, ну, то есть отец главной героини, был знаком с его отцом, бандитом, и мальчик просто запомнил его лицо. Но Виолетта-то этого так никогда и не узнает. Ее настоящий отец, Мясник, будет считаться убитым, хотя на самом деле он, конечно выжил. Но об этом не знает никто, кроме бабушки, конечно… Да и вообще, Петя, это не важно.