Мария Спасская - Сакральный знак Маты Хари

И я не нашла ничего лучшего, как выпалить:

– Шикарно выглядишь! Ты уже вышел из тюрьмы?

– А вам бы с Сириным хотелось, чтобы я там сдох? – злобно выплюнул он. – Как видишь, вышел. Денег дал, пришлось продать квартиру со всем, что в ней было. Слышал, ты, Берта, теперь в полиции служишь?

– В страховой компании, – поправила я.

– Тем лучше. Значит, деньги у тебя есть. Давай все. Ты мне должна.

Я встала с пуфа и подошла к сумке. Вжикнула молнией и достала кошелек.

– Пять тысяч. Это все.

– Не ври, – Адгур несильно ударил меня по лицу. – Доставай заначки! Пошевеливайся!

Приблизившись к вешалке, я запустила руку в карман плаща, в то же самое время второй рукой отпирая замок. Когда замок открылся, рывком распахнула дверь и выбежала на лестницу. В этот самый момент створки лифта разъехались в стороны, и мне навстречу шагнул Макс.

– Как ты меня встречаешь! Прямо на лестнице! – обрадовался он. – А где хлеб-соль с оркестром?

– Оркестр в квартире. Сейчас увидишь дирижера.

Из прихожей выскочил Адгур и схватил меня за руку.

– А ну-ка, тварь, иди сюда! Куда пошла? Тебе не разрешали!

– Эге, да это не дирижер, это, скорее, матадор какой-то! – присвистнул блогер. И, обращаясь к абхазу, ласково сказал: – Нехорошо так с девушками разговаривать. А ну-ка, извинись.

– Иди, парень, куда шел! – выдохнул разъяренный Адгур.

Макс неожиданно легко развернулся, сделал едва уловимое движение рукой и, как мне показалось, лишь немного задел непрошеного гостя. Тот всхлипнул и упал на колени, как подкошенный. Блогер толкнул меня в спину, по направлению к распахнутой двери квартиры, и сам шагнул за мной, неторопливо запершись изнутри. Посмотрел долгим пронзительным взглядом и уточнил:

– Может, я не вовремя?

– Да нет, – рассмеялась я, радуясь внезапному избавлению. – Как раз таки наоборот.

– Это кто?

– Так, знакомый.

Сокрушительный удар чуть не снес дверь с петель.

– Эй, урод, открой! Достану – убью! – выл за дверью Лагидзе.

Не обращая внимания на крики, долетающие с лестничной площадки, Максим прошел на кухню и сел на стул. Огляделся и заметил:

– Почему-то я именно так и представлял твое жилище.

Я продолжала стоять у двери, прислушиваясь к глухим ударам.

– Берта! – взывал с площадки Адгур. – Открой, сука! Открой, хуже будет! Все равно убью! Размажу по стенке! И твоего придурка тоже!

– Берта! Чего ты там стоишь? – Макс насмешливо скривил губы. – Наслаждаешься любовной серенадой?

Очнувшись от оцепенения, я двинулась на кухню и села напротив Максима.

– Не кисни! – подбодрил он меня. И, осмотревшись по сторонам, протянул: – Как похоже на мою холостяцкую берлогу! Когда я жил один, у меня тоже водился систематизированный бардак. Бабушка приезжала и начинала меня пилить – так жить нельзя, нужно соблюдать! Вообще-то она хорошая. Раньше она меня очень любила. Читала мне сказки, водила в театр.

– И почему же она превратилась в злобную фурию?

– Должно быть, разочаровалась в жизни. Я совсем маленький был, но помню, как дед ее презирал. Он просто-таки терпеть ее не мог. Теперь она платит всем той же монетой. А когда была помоложе, бабушка любила смеяться. Помню, как они с Альбертом Семеновичем друг друга разыгрывали. Думаю, она была к нему неравнодушна. Бабушка хотела, чтобы я стал, как генерал Заславский, военным строителем. Или, как она, – врачом. А я стал раздолбаем и неряхой. Барахло ногой под диван задвигаю.

Он помолчал немного, прислушиваясь к тишине за входной дверью, и улыбнулся:

– Похоже, твой знакомый ушел.

– Как же, ушел! Сидит во дворе, планы мести вынашивает.

– Слушай, Берта, а у тебя тоже вещички в шкаф кое-как запиханы? И засохший цветок замурован в стол? У тебя какой?

– Фиалка.

– Благородное растение. А у меня почил в бозе кактус.

– Заморить кактус – это надо суметь! – улыбнулась я.

– Как талантливый человек, я талантлив во всем, – хвастливо заявил мой гость. – Продолжим. На твоей книжной полке Чак Поланик соседствует с Агатой Кристи. Угадал?

– Как ты это делаешь?

– А еще ты любишь экстрим. Я прав?

– Прав.

– Пошли.

Макс поднялся со стула, взял меня за руку и повел на балкон. Отчего-то я доверчиво следовала за ним и была готова к любым безумствам. И они не заставили себя ждать. Лишь только мы оказались на балконе, как Максим прижал меня к перилам и принялся страстно целовать. В какой-то момент я почувствовала, что уже не стою на полу, а сижу на перилах. Отсутствие опоры за спиной и ощущение невесомости были столь головокружительными, что я взмахнула руками, как крыльями, и, положившись на силу рук Маслова, откинулась назад, отдавшись нахлынувшим чувствам. В этот момент снизу раздался крик неистового абхаза: