Татьяна Коган - Клуб для избранных

Впрочем, не буду раньше времени задирать нос. Не уверена, проявится ли моя страстная скрупулезность в отношении свежих кандидатов. Все-таки Майки — это особый случай.

Знаете, как бывает, проходишь мимо витрины магазина, видишь какую-то вещь и остро понимаешь, что не сможешь без нее жить. Ты хочешь эту вещь, немедленно, нелогично, категорически. Точно так же мне захотелось Майка. Похоже на одержимость, согласна. Я знаю, что сказал бы мой психолог, если бы он у меня был. Вы ведь не поверили мне, когда я наплела про него? Я соврала. Нет у меня никакого психоаналитика — я никогда бы не рискнула поделиться с кем-то своими эмоциями, обнажиться настолько, чтобы стать уязвимой. Мои тайны останутся со мной, и даже если кто-то прочитает эту тетрадь, то подумает, что это наброски художественного романа какой-нибудь студентки, возомнившей себя автором психологических триллеров.

Я врала, врала и вам и себе — я писала это потому, что в глубине души мне это нравилось, нравилось возвращаться в прошлое, смакуя те события, которые раньше вызывали протест. Боли роста, когда ты развиваешься через дискомфорт, раз за разом переступая собственные ограничения…

Бостон, Массачусетс

Часы на башне пробили пять вечера, когда Майк Нолан подходил к стоянке такси. Один из водителей, индус, высунул локоть в открытое окно и скучал, глазея по сторонам. Майк приблизился к нему и поинтересовался:

— Хочешь подзаработать немного налички?

Пятнадцать минут спустя, уладив все детали, Майк устроился в уличном кафе на Ньюбери-стрит и заказал себе плотный обед. Невысокие старинные дома с эркерами и арочными дверями тянулись вдоль вымощенного красным кирпичом тротуара — их плотно прилегавшие крыши были одинаковой высоты, словно срезанные гигантским лезвием. Вокруг сновали толпы туристов, играла музыка. Проворные официантки с улыбкой перебегали от столика к столику, рассчитывая на щедрые чаевые. Светило солнце, в воздухе кружили аппетитные ароматы, — и Майк улыбнулся тому, как близок к идиллии окружающий пейзаж.

Мимо прошли две симпатичные девушки с пакетами из бутиков. Одна задержала на Майке томный взгляд, сказала что-то подруге, и та тоже повернулась, чтобы оценить его внешность. Наверное, со стороны он выглядел расслабленным, не ведающим забот парнем, который может позволить себе в разгар рабочего дня не торчать в офисе, а прохлаждаться в кафе и наслаждаться жизнью. Он отвел глаза, чтобы не давать красоткам ложную надежду, — им стоило держаться подальше, чтобы не навлечь на себя неприятности.

«Знали бы, девчонки, как я провел минувшую ночь», — с горечью подумал Нолан.

Чертов извращенец продержал его почти сутки — семнадцать часов, если быть точным. Майк не знал, нанесла ли существенный вред его организму недавняя экзекуция, но чувствовал он себя неплохо — по сравнению с ранним утром, когда вернулся в мотель.

Саммер-стрит заливало траурное закатное солнце. Майк шагал по мосту через канал Форт Пойнт, разделявший центральный и южный районы Бостона, и скользил рассеянным взглядом по мерцающей серо-голубой воде. Если он правильно запомнил рассказанную Бобби историю (тот любил сыпать историческими справками), аккурат сотню лет назад на этом мосту случилась трагедия. Здесь проходила надземная линия метро, и в один из вечеров машинист поезда не успел вовремя заметить, что мост раздвинут и ворота заперты, и на всей скорости рухнул прямо в канал. Погибло почти полсотни человек.

Справа возвышалось узкое, со скошенными углами строение «Бостон ворф компани». Впереди, слева, дырявили небо бетонные когти восемнадцатиэтажного здания вентиляции транспортных тоннелей. Бобби говорил, что все без исключения бостонцы раскритиковали это архитектурное решение.

Началась промышленная зона. Майк пересек второй мост, казавшийся древним из-за больших старомодных фонарей и мемориальных кораблей-музеев, пришвартованных чуть поодаль, затем еще один — через канал Резервед. У круизного терминала белел огромный красивый лайнер, а по другую сторону моста почти все русло заполонили мелкие яхты и катера.

Поток машин постепенно редел, и на Эл-стрит, обрывающейся у берега океана, почти совсем иссяк. Подул ветер, принеся запах соли и водорослей. Позади остались «Зеленая Таверна» и ресторан «Сола», и потянулись вдоль улочки однотипные, будто вырезанные и склеенные из картонок разноцветные домишки — красные, серые, голубые, бежевые (больше бежевых).