Ян Мортенсон - Кубок Нерона

— Я понимаю, выводы делать рановато, но хоть какая–нибудь зацепка есть?

Вентура покачал головой.

— Имя вот выяснили, и все пока. В Нью–Йорке человеку могут запросто перерезать горло, если у него в кармане хотя бы десятка. А у этого парня денег явно было навалом. Так что фактически подозревать можно поголовно всех ньюйоркцев. Или почти всех. Но шутки в сторону: вообще–то теперь круг подозреваемых изрядно сужается.

— Вот как?

— Остаются те, кому было известно, кто он такой и чем занимается. То есть люди генерала Гонсалеса. И здесь ты можешь нам помочь. У тебя наверняка есть возможность установить имена и проверить через иммиграционные инстанции, не приезжал ли кто из них сюда в последнее время. Я полагаю, после революции большинство ударились в бега, вот пускай твои парни и разнюхают, где они. Тебе это проще, чем нам, сам знаешь, сколько времени отнимает тут, в Нью–Йорке, бюрократическая волокита. А мы потом тихонечко их отловим и для начала заставим рассказать, что они поделывали в момент убийства.

Джим Андерсон кивнул.

— Я погляжу, что тут можно сделать. У нас в компьютерах много чего найдется. Но одно вы должны запомнить, и я приехал сюда лично именно из–за этого.

Детективы вопросительно посмотрели на него.

— Куш огромный. Сотни миллионов долларов, в большинстве деньги, которые шли как военная помощь. Вдобавок миллионы от его участия в наркобизнесе, направленном против США. Соблюдайте полнейшую секретность. Если мы промахнемся, много голов полетит. Не только ваши.

— Так ведь мы же ничего не сделали?!

— Пока нет. Но если проболтаетесь дружкам из вечерних газет или с телевидения — всё, кончен бал. Мы будем знать, где утечка. Так что в наших общих интересах рассматривать это дело как самое обычное. В воде обнаружен изуродованный труп. Видимо, поработала мафия и так далее. В общем, сами знаете.

Джо Вентура кивнул, повернулся к своему коллеге, подмигнул.

— Да, уж мы–то знаем. Не первый раз прикрываем политические скандалы,— сухо сказал он.

— Что касается вас, то речь идет об убийстве.— Джим Андерсон даже бровью не повел.— Об убийстве, и только. Ясно? И вы должны найти убийцу. ЦРУ и ФБР будут параллельно работать по своим каналам, что–нибудь да выкопают.

Они опять кивнули: все понятно.

Музыка приглушенно лилась откуда–то сверху — не то с потолка, не то из динамиков в стене. Мягкая, вкрадчиван, совсем по раздражающая и не настолько громкая, чтобы мешать беседе.

Роджер Ли смотрел на своего гостя. Ну и нос, думал он. Такое впечатление, будто его владелец с разбега врубился в степу. Прямо как у неандертальца. К хирургу бы сходил, что ли. Впрочем, не все ли равно? Луиджи Конти — первоклассный специалист, вот что главное. А не внешность.

— Мы ничего не нашли,— коротко сказал Луиджи и повертел в руке невысокий стакан с виски.— Либо она понятия не имеет, о чем речь, либо информация спрятана где–то в банковских сейфах. Мы всю квартиру обшарили.

Роджер Ли нетерпеливо барабанил пальцами по белой скатерти.

— А с ней вы потолковали? — спросил он, сделав знак официанту, который принес карточку десертов.

— Нет, когда мы вернулись, ее не было. А тот парень, которого она подцепила вечером, остался у нее на всю ночь, так что мы не могли войти.

— Это почему же? — с досадой бросил Роджер Ли и обратился к официанту: — Два лимонных шербета и кофе. Эспрессо. А потом счет.

Официант исчез.

— Мы подумали, не стоит. И без того хлопот не оберешься, посторонних втягивать ни к чему.

— Откуда ты знаешь, что он посторонний? Насколько я понимаю, Карлос исчез. Потому ей и понадобился другой.

— Если она вообще что–то знает.

— А почему бы ей не знать?

— А с какой стати Карлосу что–то ей рассказывать? — ответил Луиджи вопросом на вопрос.— Речь идет о баснословных суммах. На черта ему делиться с бабой, которую он и знает–то всего–навсего год?

— Возможно, он так обставил это дело, что она ничего не поняла. Запрятал информацию и номера счетов у нее дома, а она, даже если и нашла их, все равно не догадалась, что это такое. Не сообразила, в чем туг соль. А может, он ее любил. Как знать!

— Любил? Он? Карлос мать родную и ту не любил,— презрительно фыркнул Луиджи Конти, зачерпнув ложкой нежно–желтый лимонный шербет, который официант незаметно поставил перед ним.— Он признавал только одно. Деньги!

— Может быть, но я полагаю, есть только один способ выяснить это, верно? — Роджер Ли многозначительно посмотрел на собеседника.