Елена Галлиади - Просто — semplicemente. Часть третья. Маски

— Прошёл, — буркнул Алессандро.

— Отлично. Хочу тебя отвлечь. Джованни Вито в Риме. — коротко сказал Лучано.

— В смысле?

— В прямом. Он в том доме на окраине… который у нас никак не продаётся, мои люди привезли его туда сегодня ночью. Говорить ничего не хочет, но один из его людей, по кличке Француз, ты его знаешь, чётко указал, что убийство дяди Александра его идея. Да и вообще он мутит воду среди своих же. Хочет за счёт всей этой истории приподняться повыше. — сказал Лучано.

— Скотина… Уберите его, только тихо, я уже об этом говорил. — сказал Алессандро и вздохнул.

— Не хочешь на него глянуть? — поинтересовался Лучано.

— Не хочу.

— Хорошо, я понимаю… — сказал Лучано.

— Он меня просил, я не хочу и… я за себя не отвечаю, если увижу его. — сказал Алессандро.

— Але, я всё понимаю.

— Завтра я еду в Мерано, меня не будет несколько дней. Лучано, пока всё на тебе. Но это не значит, что меня нельзя беспокоить. В случае чего звоните.

— Как ни странно, мне стала нравиться Сицилия, — задумчиво сказал Сантино.

— Действительно, странно, — пробубнил Гаэтано. — Что здесь может нравиться?

— Посмотри, как красиво. Волшебное место… И море такое чистое, не то что в Риме…

— Да перестань. Часто ли ты бываешь на море?

— Поэтому и не бываю.

Сантино еще раз вздохнул и отошёл от окна кабинета, из которого был виден кусочек моря. Работы было невпроворот, коробки с изъятыми из клиники документами высились до потолка. Сантино очень сильно сомневался, что возможно будет найти доказательства того, что клиника была прямым порождением «Cosa Nostra», но кое-что можно было сделать.

— По крайней мере, — спустя некоторое время прервал тишину Гаэтано, — все дороги ведут к Пьетро Маретти.

— И можно будет доказать? — спросил Сантино.

— Думаю да.

— Отлично. — сказал Сантино.

У него впервые за последнее время появилось чувство удовлетворения.

На следующий день все телеканалы наперебой рассказывали последние новости из Сиракуз. Имя Сантино Бельтраффио снова крутилось на языках всех ведущих. К вечеру Сантино позвонил отец. Сони долго не отвечал на звонок, ему совершенно не хотелось слышать его.

— Здравствуй, Сони. — голос отца был каким-то хриплым.

— Здравствуй, — сухо ответил Сантино.

— Я хотел тебя поздравить.

— Это не только моя заслуга, во-первых. А во-вторых — это моя работа.

— Сони, послушай…

— Не хочу, — холодно ответил Сантино и отключил связь.

Он медленно отодвинул телефон от себя и вопросительно посмотрел на Гаэтано, который был рядом. Тот лишь пожал плечами.

— Ты не должен мне ничего объяснять, Сантино, — сказал Гаэтано.

— Я знаю, пойду, пройдусь, — сказал Сантино и отправился к выходу из гостиничного номера.

— Аккуратно…

Сантино что-то буркнул в ответ. Он вышел из гостиницы и отравился в сторону моря. Охрана следовала за ним по пятам, но Сони уже привык не замечать её, для себя самого он был один. Мысли в его голове всплывали одна за другой и перечили одна другой. Ему уже казалось болезненной сама мысль преследования Алессандро Маретти, он не понимал, почему он к нему привязался. Тут же вмешивались мысли об отце, которого он считал предателем с одной стороны и в то же время пытался понять и оправдать его. И ему стало страшно за Димитро, он отлично понимал, что через него подставное лицо попало в клинику и этим вопросом занимался лично Алессандро Маретти. И снова по кругу, он не понимал, почему он прицепился к этому проклятому Маретти.

Солнце уже спряталось, Сантино добрался до моря, устроился на одном из камней и закурил. С наступлением темноты мысли стали ещё тяжелее, ему казалось, что из-за этой борьбы он потерял себя и свою жизнь. В общий шум мыслей вмешались мысли о Монике. Он чувствовал себя виноватым во всем произошедшем с ними. Моника пострадала и продолжала переживать те события, которые произошли с ней, а он был настоящим эгоистом, зацикленным на идее, которая прочно засела в его голове. А ей, между прочим, скоро рожать и это их общий ребёнок. У Сони появилось ощущение растерянности, он не знал, как ему поступить и чувствовал себя на грани отчаяния. Когда Сантино докуривал третью сигарету в его кармане завибрировал мобильный, звонил Димитро.

— Привет, братишка! Ты как? — спросил Сони.

— Привет, что-то мне не спокойно. — ответил Димитро.

— Я столько дел наворотил, мне надо будет с тобой обязательно поговорить… — сказал Сони.

— Конечно, мы поговорим. Сони, я хотел тебя попросить, чтобы ты был аккуратен, я чувствую, что сейчас ты сходишь с ума, я всегда чувствую, когда ты не в себе.