Инна Бачинская - Плод чужого воображения

Монах чувствовал, как сильные пальцы пробежались по его грудной клетке, по плечам и шее. Он охал и уворачивался, так как боялся щекотки.

– Ребра в порядке. Есть ушибы. Возможно, в результате падения. Не помешает парочка швов. – Судмед Лисица любил свою работу, правда, живые пациенты попадались ему редко, почти никогда.

– Теперь еще раз про тело. Раздельно.

– В подвале под досками находится труп. Крысы прокопали туда лаз… давно уже. Что непонятного?

– Откуда ты знаешь?

– Умозрительно. Я всегда действую умозрительно. Поэтому он не хотел продавать дом. Это мотив, майор. Возможный. Он закопал внизу человека и потому не хотел продавать дом! Что тут непонятного? Иди и посмотри сам!

Майор кликнул лейтенанта. Они стали спускаться в подвал. Монах, хватаясь за хлипкие перила, полез следом. Лейтенант уже убирал в сторону ящики и доски. Майор закричал, чтобы поискали лопату…

…Они стояли перед прямоугольной ямой в земляном полу подвала, рассматривая истлевшие останки человека. Судя по длинным белым волосам, это была женщина…

– Черт! – вырвалось у майора, который только теперь поверил Монаху. – А это еще кто?

– Я думаю, это Виктория Лановая, – сказал Монах.

– Кто? – изумился майор Мельник. – Откуда ты знаешь?

– Головой соображаю. – Монах хлопнул себя ладонью по лбу и зашипел от боли. – Между прочим, исходные данные у нас были общие, майор.

– Кто такая Виктория Лановая?

– Расскажу. Мне бы прилечь, голова раскалывается.

– Подожди, а Дениса кто? Тоже знаешь?

Монах мученически поморщился и закрыл глаза…

– Господи, да! Да, он не хотел продавать дом, это мотив. А она нашла покупателей. Зная характер супруги, он решил, что ее легче… устранить, чем пытаться переубедить. Между прочим, если он убил ее днем, то из города они ехали вместе. Он подхватил ее после работы, статуэтка была заготовлена заранее… возможно.

– Это было установлено, – заметил майор. – Он был главным подозреваемым. В ящике его стола на работе нашли украшения, возможно, Иринины. Он не решился их выбросить. На статуэтке нашли следы ее крови.

– Моей тоже? – спросил Монах.

– Тебя он ударил поленом. Под крыльцом поленница, оттуда.

– Ага, значит, когда он увидел, что дверь отперта, он достал полено, – сообразил Монах. – Выяснили, откуда статуэтка?

– Статуэтка была куплена накануне в «Антикваре», находилась в машине. Допускаю, убийство носило непреднамеренный характер, они поссорились, и он схватил первое, что подвернулось под руку. Так что… вечно ты путаешься под ногами.

– Если бы я не путался, фиг бы ты разобрался с мотивом! Ты бы никогда не понял, что ее убил Денис. У него было прочное алиби. Хотя… – Монах на миг задумался. – Хотя допускаю, что убийство могло быть непреднамеренным. Могла иметь место ссора из-за продажи – он пытался вразумить жену, она сопротивлялась. Свидетели говорят, они все время цапались. Да и статуэтка больше смахивает на случайное орудие. А теперь представь, майор, Дениса застрелили, труп обнаружили через неделю, и никаких следов. В итоге очередной глухарь. А я все-таки живой свидетель. Оставшийся в живых, точнее. И могилу в подвале не факт, что обнаружили бы. Но, допустим, обнаружили, и что дальше? Перешерстили бы всю его биографию… была бы охота, но никогда… Слышишь, майор? Никогда не установили бы, чей труп. И решили бы, что он не имеет к Денису никакого отношения, потому что дом стоял пустой больше двадцати лет, мало ли, кто там копался. А я доказал, что имеет. И что закопал ее именно он. И что звали ее Виктория Лановая.

– Ты ничего еще не доказал. Все это… как ты говоришь? Гипотетически.

– Ага, подайте нам на блюдечке улики, отпечатки, трамвайные билеты! – фыркнул Монах. – Чего нет, того нет, майор. Зато есть мыслящая голова и аналитическое восприятие действительности. Это просто: забрасываешь сеть как можно шире и тянешь. Начинаешь с босоногого детства, так как карма тянется оттуда. И задаешь вопросы! Все время вопросы. Народ все видит, но не придает значения. И тут ты ему в лоб, народу: а что ты помнишь, что заметил, ухватил краем глаза, в двух словах? А? Кто как на кого посмотрел, кому подмигнул, в какой момент отвел глаза, что сказал явно не к месту… И бац! Картинка! Пазл сложился. Ну и думать, конечно. Соображать. Тянуть нить… Да!

Монах откинулся на подушки и закрыл глаза. Он лежал на диване в доме Доктора, а вокруг сидели майор Мельник, хозяин и Леша Добродеев. Голова его была перевязана – Лисица, как и обещал, наложил на темени Монаха три шва, – и он был похож на индийца в чалме, только борода была рыжая, а не черная, как полагается индийцу. Лисица накладывал швы, а Монах шипел, не столько от боли, сколько от скрипа протыкаемой иглой кожи и время от времени повторял, что ощущает себя трупом. А еще ему было интересно, понимает ли судмед, что перед ним живой человек?