Николай Леонов - Откройте, я ваша смерть

Осматривали буквально каждый сантиметр поверхностей, каждый карман, каждый ящик. Небольшое количество книг и старых журналов и стопку газет перелистали чуть ли не по страничке.

– Альбом, Лев Иванович! – вдруг позвал Григорьев, стоявший возле выдвижного ящика с бельем.

Гуров подошел и увидел, как капитан стал вынимать из-под аккуратных стопочек простыней и наволочек темно-синий потертый фотоальбом. Небольшой, формата А5, с потемневшим бантиком на переплете. Григорьев осторожно положил его на стол, и все собрались возле находки. Странно, что старик хранил это в ящике под бельем. Очень дорожил содержимым? У него ведь есть книжные полки. Григорьев открыл альбом. Старые фотографии, пятидесятых или начала шестидесятых годов. Края обрезаны фигурным фоторезаком. Характерная одежда, головные уборы. Женщины в ботиках. А это лето, носочки и босоножки, роскошные подолы ситцевых платьев, широкие штанины мужских брюк. На некоторых угадывался молодой Андрей Сергеевич Колотов. Молодость. Дорожил старик этими воспоминаниями, раз берег фотографии с тех времен. А это уже позже. Две фотографии со свадьбы! Колотов и его невеста в ЗАГСе. Очень простое платье и фата. Расписываются.

– По несколько фотографий из каждого периода жизни, – прокомментировал Крячко, глядя на альбом через плечо Гурова. – Старик предавался воспоминаниям наедине с самим собой.

Григорьев неторопливо перелистывал альбом. Страниц в нем было немного, да и фотографий в общей сложности не больше пяти десятков. Вот уже и фото Колотова в зрелом возрасте, фото на отдыхе в Крыму. А вот и совсем солидные: Андрей Сергеевич с женой на каком-то торжественном приеме. Такое ощущение, что в чьем-то посольстве…

– Подожди! – Гуров положил руку на альбом, не давая перевернуть лист с фотографиями.

Супруга Колотова была очаровательна в вечернем платье. На этом снимке ей было, видимо, уже под шестьдесят, но женщина умела выглядеть хорошо и в таком возрасте. Гурову же бросилось в глаза другое. Красивое колье на груди блестело привлекательно даже на фотографии. Так блестят при хорошем освещении дорогие камни. Фото цветное, и хорошо видно, что камни не цветные. Бриллианты? На колье их несколько. И серьги с длинными подвесками. И перстень на руке.

Лев повернулся к Крячко, и тот кивнул:

– У его супруги, которая умерла лет двадцать назад, были драгоценности. Причем не третьеразрядные, а очень дорогие. Надо попробовать обратиться к экспертам. Смогут они по фото оценить ее украшения?

– А вот еще фото, – показал пальцем Григорьев. – Это тоже жена Колотова, мне кажется. Обратите внимание, тут другие серьги, но блеск не оставляет сомнений.

Иногда очень полезно посидеть и подумать, глядя на привычный пейзаж. С одной стороны, комфортно, с другой стороны, ничто не отвлекает и не мешает думать о деле. Это как уютный домашний халат в отличие от вечернего костюма или даже фрака. Красиво, но чувствуешь себя как на витрине. Поэтому Гуров любил думать в кабинете, сидя на своем любимом диванчике, с которого видны крыши многоэтажек Большой Якиманки. Или пройтись старыми маршрутами, которыми хожено-перехожено.

Вот и сейчас, когда они разъехались из квартиры Колотова, каждый отправился отрабатывать свой вопрос. Крячко – к криминалистам, специалистам по ювелирным изделиям, Григорьев – к себе в МУР на Петровку, а Лев – к одному знакомому мастеру из ювелирного салона «Адамас». Марк Решетников был хорошим мастером и уже несколько лет работал в ювелирной мастерской при одном из салонов «Адамаса». В прошлом году Гуров с Марией даже заказывали у него серьги.

– А-а, здравствуйте, здравствуйте! – раздался в трубке голос Решетникова. – Уже иду.

Гуров повесил трубку внутреннего телефона и прошелся по холлу. Сегодня здесь было относительно тихо и безлюдно, и он посчитал это хорошим знаком. Высокий, привычно прямой Решетников вышел из дверей мастерской, нашел Гурова глазами и подошел к нему, протягивая руку. Лев помнил эту его манеру выпрямлять спину. Марк говорил, что при его работе, когда надо долгое время сидеть согнувшись, за осанкой лучше следить постоянно, иначе так и привыкнешь горбиться. А при его росте это выглядело бы совсем уж комично.

– Здравствуйте, Лев Иванович! Что, заказ новый эксклюзивный для супруги?

– Нет, Марк, – пожимая Решетникову руку, ответил Гуров. – Мне нужна ваша консультация, как одного из лучших специалистов Москвы.

– Ну уж… скажете, – заулыбался мастер, и по тому, как у него зарделись щеки, Лев понял, что попал в точку. Лесть была приятна ювелиру.