Моника Кристенсен - Экспедиция

Я даже не знаю, что вдруг на меня нашло. Я схватила одну лыжу и с отчаянием резким ударом выбила окно рядом со входной дверью. К счастью, защёлка находилась на внутренней стороне, и мы смогли зайти внутрь. Трое моих спутников смотрели на меня так, словно в меня вселился бес, но по их взглядам читалось и определённое уважение к решительности и умению действовать.

Мы внесли наши рюкзаки, разожгли огонь в большом камине в гостиной и включили конфорку на кухне. Я приготовила какао для всех, сняла с Мадса ботинки и носки. Его ноги покрылись синими пятнами. «Еще немного, и было бы поздно», – подумала я.

В домике скоро стало тепло, но потребовалось некоторое время, чтобы просушить и проветрить одеяла, подушки и простыни. Карстен нашёл термометр и выставил его за крыльцо, чтобы проверить, какая снаружи температура. Мы распили бутылку красного вина, которую принесли с собой, и начали играть в настольные игры, которые нашлись в книжном шкафу. Юные и беззаботные, мы ощущали радость от того, что путешествуем без присмотра родителей. В половине первого ночи мы улеглись спать.

А Карстен, до того как лечь спать, вышел на лестницу и взглянул на термометр: он показывал минус тридцать шесть градусов, на двадцать градусов холоднее, чем когда мы покинули Эдегорд. У него даже расширились зрачки, он не мог понять, откуда взялся такой холод. Я ответила, сидя уже сонная в кресле у камина, что, может быть, термометр не совсем точен, но он покачал головой. Сказал, что я совсем не похожа на тех девиц, с которыми он ходил в походы. Он смотрел на меня восхищённо. «Что ж, нет худа без добра», – подумала я. По крайней мере, мы все четверо познакомились друг с другом.

Мы называли себя нордстрандской четвёркой. Наша команда – это Камилла и Карстен, Мадс и я. Конечно, в нашем поле гравитации появлялись и другие юноши и девушки, но очень немногие из них оставались надолго. Карстен, Камилла и Мадс изучали право, но после университета все выбрали разные направления.

Ни у кого не вызывало сомнений, что Мадс будет работать в фирме своего отца. Через пару лет за ним последовал и Карстен. Все, казалось, были очень довольны этим обстоятельством. Карстен привнёс свежесть и новизну в старую семейную компанию, по словам отца Мадса.

А Камилла так и не закончила свою учёбу, она только прослушала первый курс юриспруденции, что, конечно, с точки зрения перспектив не было многообещающим. Несколько беспокойных лет она пробавлялась случайными заработками, пока не начала работать корреспондентом в газете «Дагбладет» [24] «Дагбладет» – ежедневная норвежская газета. Позиционирует себя как культурно-радикальная и социально-либеральная газета. . Работа пришлась ей по душе, и это оказалось взаимно. Насколько я понимаю, она попа ла в самую точку. У неё изменился стиль общения – она стала изъясняться более определённо, начала с коллегами посещать пабы и ездить в малонаселённые места, чтобы писать репортажи. Карстен и Мадс смотрели на всё это со сдержанным любопытством. Они были слишком хорошо воспитаны, чтобы осуждать чужие взгляды и поступки.

Я получила диплом архитектора и после учебы переехала в маленькую квартирку в Сетере. Мои родители вернулись в старый деревянный бабушкин дом в Финнмарке. Мой отец работал участковым врачом, а мама осуществила свою мечту и стала детским писателем. Они жили другой жизнью, не такой, как я, а более яркой и захватывающей. Мне часто становилось грустно, когда я получала письма от них, я тогда не понимала, что меня просто одолевает ностальгия. Жизнь в Нордстранде казалась мне своего рода параллельным существованием, и я считала, что смогу удрать от неё, если она мне наскучит.

Возможно, я бы и уехала обратно, если бы Карстен внезапно и необъяснимо не прервал длительный роман с Камиллой, хотя окружающие считали, что у них всё идёт к свадьбе. После этого он мог бы завоевать кого угодно. Он мог быть невероятно привлекательным, когда хотел. Но ему захотелось завоевать меня. Честно говоря, я уже довольно давно была влюблена в него.

Мадс не выглядел слишком расстроенным, правда, он всегда был очень скрытен – никогда не знаешь, о чём он думает или что планирует. Через несколько месяцев он и Камилла стали парой.

Той же осенью мы с Карстеном отправились на отдых в Грецию вдвоём. Он сделал мне предложение поздней ночью, когда мы ужинали в романтичном ресторанчике. Было жарко и темно, звёзды высыпали на небо над крышами каменных домиков, а вдоль всех изгородей и кирпичных стен росли цветы. Я попыталась обратить всё в шутку. Может быть, Карстен решил, что я сказала «да»? На самом деле я была напугана. Я должна была бы откровенно признаться ему, что хотела бы вернуться в Финнмарк, я была одинока в Нордстранде. Я чувствовала себя наблюдателем, словно я просто гость.