Влас Ушумский: Лесоруб. Если не он, то кто?

– Поздравляю, герой! – бодро произнес Максимов.

– Спасибо, Алексеич!

– Как самочувствие? Доволен победой?

– Можно было бы и побыстрее…

Максимов улыбнулся.

– Ну-ну… побыстрее. В нашем деле торопиться нельзя.

– Это точно.

В раздевалку вошла Вика, девушка Акелы. Она надула свои и без того пухлые губки и скорчила кокетливую недовольную гримасу.

– Милый, ты скоро?

Роднов показал жестом, чтобы она молчала, и послал ей воздушный поцелуй.

Максимов продолжал:

– Тут вот какое дело. Нам предлагают реванш. Смогем?

Акела громко засмеялся. Даже Чек через трубку смог услышать задорный, а по его предвзятому ощущению еще и издевательский смех победителя.

– Не смогем, а смогим! – весело произнес Роднов.

Максимов посмотрел на реакцию Чекмарева и лукаво улыбнулся.

– Значит, я соглашаюсь?

– Без проблем. Но только я его в первом раунде.

– Ладно, не храбрись. День на отдых, потом тренировки.

– Окейно.

Максимов положил трубку. Вика подошла к Акеле и смачно поцеловала его в губы. Он взял ее за талию, притянул к себе и продлил поцелуй еще на несколько секунд. Она закатила глаза от удовольствия. Роднов резко прервал поцелуй, оставив подругу в состоянии постблаженства, взял свою спортивную сумку, и они с Викой вышли из раздевалки.

Старик еще раз посмотрел в хитрые глаза Чека.

– Я согласен, давай ручку и второй экземпляр… великий делец.

– Я не сомневался в вас, Леонид Алексеевич.

Юрист Чека протянул ручку. Максимов подписал каждый листок договора и передал его Чекмареву. Тот молча, с ухмылкой, глядя на поднимающегося со своего места Максимова, передал ему подписанный второй экземпляр договора и лукаво произнес:

– До скорой встречи на реванше!

– Куда уж скорее.

Максимов вместе с доктором вышли из-за стола и направились к выходу. Фрегат последовал за ними.

– Что-то здесь не так, – произнес Умнов, до этого пытавшийся не вмешиваться в дела своего пациента и друга. – Моя интуиция подсказывает, что здесь есть какой-то подвох. Даже мне, далекому от спорта человеку, понятно, что за две недели нельзя натренировать бойца, только что проигравшего бой. Причем победитель на порядок его сильнее, и он эти две недели тоже не на печи будет лежать.

– Леонид Алексеевич, Иваныч прав, – вступил в разговор шедший позади Кораблев.

– Похоже, нам хотят доставить проблемы. Чеку главное, чтобы Акела не вышел на бой, а другого, способного завалить Слона, у нас нет.

Все трое подошли к лифту. Максимов нажал кнопку вызова, повернулся к друзьям и попытался их успокоить.

– Что вы паникуете раньше времени. Я что сам не понимаю, к чему стремится этот недобитый герой 90-х, и что он будет предпринимать. Все шито белыми нитками. Главное понять, как он собирается это сделать и когда. Времени для создания проблем у него мало. Паша не своди глаз с Кирилла, усиль ему охрану.

– Уже, Леонид Алексеевич. Но думаю это бесполезно. Вы же знаете Кирилла, он гонщик еще тот. За ним охрана вряд ли успеет.

– Нацепи ему маячок. Хоть будем знать, куда он направляется.

– Уже.

– Тогда где он сейчас?

Фрегат достал из кармана портативный планшет и посмотрел на экран.

– Двигается в сторону северного выезда на окружную дорогу. Наши ребята уже от него отстали километра на три.

Довольный сделкой, Чек остался сидеть за своим столиком. Его юрист вежливо, по-лакейски, откланялся и ушел. Через минуту к его столику подошел вор в законе Бродвей. Чекмарев привстал и поздоровался. Грузный Бродвей плюхнулся на диван. Чек подозвал официанта и попросил принести столовые приборы для гостя. Бродвей был один из самых авторитетных и влиятельных криминальных деятелей северной столицы. Чекмарев был рангом ниже его в неопубликованной воровской иерархии, в статусе «свободного бандита», и поэтому в любой подходящий момент старался ему услужить.

– Чего звал? – недовольным голосом спросил Бродвей.

Чек лукаво улыбнулся.

Официант принес бутылку дорогого красного вина, разлил его по бокалам и отошел. Чекмарев поднял свой бокал и предложил то же самое сделать гостю. Тот нехотя взял второй бокал.

– За победу! – довольным голосом произнес Чек.

Недовольный Бродвей его не поддержал и поставил бокал обратно на стол.

– Ты что, издеваешься. Какую победу? Я благодаря тебе только что просрал лимон зелени.

Чек лукаво улыбнулся и откинулся на спинку дивана.

– За победу, Федя, за победу.

– Ты о чем? – удивился Бродвей.