Лидия Капитан: Грядет эпоха женщины

– Что ж поздравляю, Екатерина Львовна, я хотел сказать, рад, что ситуация с заводом решилась наилучшим образом.

Снежная рылась на столе, не видела, как грусть закралась в его глаза и надежно скрылась в укромных уголках души.

– Ладно. Лирику в сторону. Что там у нас на повестке дня? – Деловито вставила начальница и сосредоточилась на докладе Фролова.

Весть о том, что к госпоже губернатору вернулся блудный муж, моментально облетела здание. Дом правительства загудел. Свежая информация моментально перекрыла другие сплетни.

Новость покружила, словно встревоженный шмель, и вылетела за пределы строения.

Мужчина в бешенстве метался по запыленной, мрачной квартире с желтыми подтеками на стенах.

Откуда выполз чертов Глыба? Сидел бы в своей Москве и не рыпался! Почему так не вовремя снова встал на пути? Но нет! Не видать ему Снежной, как своих ушей! Она предназначена для более возвышенных целей и принадлежит только ему, ему одному!

С помощью могущественных связей Королевы он заставит ублюдков потешавшихся над ним бояться и молить о пощаде. Власть способна прикрыть его безумие, способна отвести руку правосудия, предать забвению его кровавые дела, темные поступки. Он станет повелителем Вселенной! О – о! Пусть не ждут враги снисхождения! Месть будет сладка и жестока! А шикарное, желанное тело главы способно вновь пробудить его мужскую энергию. Эта наглая, гордая сучка еще будет визжать от удовольствия и жестких игр. А пока нужно придумать способ, как развести эту сладкую парочку по разным углам.

Прячьтесь, трусливые создания, на охоту выходит дикий, голодный зверь.

Главный конкурент госпожи губернатора в предвыборной гонке Косолапов Александр Иванович, одетый в домашний турецкий халат, грузно ступал по комнате коттеджного загородного дома. Его внешность полностью соответствовала фамилии. Огромный, неуклюжий, с вечно красным лицом мужчина слыл «своим парнем» и внушал доверие избирателям. Однако все, кто близко знал или хоть раз пересекался с Косолаповым на узкой дорожке знали: под личиной добродушного здоровяка скрывается дикий, неукротимый, опасный зверь – шатун.

Хозяин огромного коттеджа морщился при каждом неловком движении – проклятая грыжа вновь давала о себе знать, мучила, изводила ноющими болями. Однако не только застарелая болячка доставляла сильное беспокойство претенденту на главное кресло региона. Второй день мэр безрезультатно ждал вестей от нового руководителя завода Максима Глыбы. Но Кирилл Спичка, словно сквозь землю провалился. На настойчивые звонки не отвечал, на работе сказался больным и вот уже несколько дней не показывался. Оставалось проверить последнее место, где мог отсиживаться трусливый подлец.

Длительное ожидание Александра Ивановича увенчалось успехом: в коридоре послышалась возня, злобное бормотание, и через секунду двое лысых, обезображенных шрамами качков, втащили в комнату Кирилла. Швырнули нелегкую ношу на мягкий, пушистый ковер под ноги хозяина.

Директор завода скрючился в жалкий комок и трясся мелкой дрожью.

Косолапов смерил испуганного мужчину грозным взглядом, свел густые брови на переносице и пророкотал:

– Что, гнида подзаборная, слинять решил? Прячешься, падла позорная? Совсем своего благодетеля забыл?

Мэр презрительно поднял носком ноги – колонны подбородок Спички. Маленькие тусклые глазки Кирилла забегали, налились слезами.

– Я, я, Вы, Александр Иванович, мы так не договаривались! Как так! Снежную прямо на моих глазах чуть – чуть не расплющило! – Просипел директор и завыл, закатался по полу.

На него было страшно смотреть: губы кривились и бормотали бессмысленные фразы, глаза нервно моргали, все тело дергалось, кривилось, извивалось.

Косолапов брезгливо поморщился и прогудел:

– Цыц, скотина! Не тебе судить, какими способами мне расправляться с врагами. Ну, перестарались чуток парни. Ничего. Давно нужно припугнуть эту наглую, зарвавшуюся бабенку. А ты, падла, уже забыл, как я от тюрьмы спас, когда ты проворовался по крупному у бывшего работодателя? Я тебя на крючок насадил – не сорвешься. Будешь исполнять все, что скажу. Зря, что ли ты в доверие к Глыбе втирался так долго и упорно?