Ярослав Бабкин: Каменистая дорога. Оптимистичный стимпанк

– В какой-то степени, – вмешался моряк, – не сразу, конечно, сначала тебе будет нужно слегка… хм, потренироваться.

– Порепетировать, порепетировать, гросс-адмирал, – вмешался князь.

– Ну да, именно это я и имел в виду.

– Не обращайте внимания, наш суровый вояка привык говорить по-простому, – князь, глядя на неё, не переставал улыбаться, что начинало не на шутку смущать Лану.

– Так, не будем больше попусту терять время, – адмирал прокашлялся, – переходим к делу. Асторе!

– Да, ваше превосходительство, – отозвался человек со шрамом.

– Съездите на Коронный остров, покрутитесь там немного, чтобы они не забывали о вашем существовании, и потом сразу же направляйтесь в Быстрицы. Если они будут возражать против вашего отъезда – обратитесь к Криепсу, он договорится. Необходимые бумаги возьмёте у князя. Деньги на расходы у Крапника. В условленном месте на границе вас встретят.

– Будет исполнено, гросс-адмирал.

– И да, девушку надо будет отвезти в Книпгоф…

– Я этим займусь, – князь Тассельш даже привстал со стула.

Хозяйка за спиной Ланы нервно засопела, но ничего не сказала.

– Отлично, – адмирал выпрямился во весь свой почти саженный рост, – по местам и за дело, господа, за дело.

Алая комната моментально наполнилась движением. Все сразу начали вставать и расходиться, толкаясь и переговариваясь.

Князь подошёл к ним ближе.

– Госпожа Фаустина, вы мне не поможете?

– Если вы так настаиваете, князь, – Лане послышалось едва заметное раздражение в её голосе.

– Нам может понадобиться комната… Укромная. И тихая. Юной барышне нужно успокоить нервы перед поездкой. Правда, милая?

Честно говоря, Лане действительно не помешало бы немного собраться с мыслями и успокоиться. А ещё у неё жутко пересохло в горле.

– У вас есть что-нибудь попить? – спросила она.

– Конечно, у неё есть, правда, госпожа Фаустина?

Хозяйка молча кивнула.

Князь взял Лану под локоть и провёл в угол к небольшой ширме.

– Успокойтесь, милая, всё будет хорошо. Вы мне верите?

– Вот, – появилась Фаустина с подносом.

Князь открыл хрустальный графин, понюхал и возмутился.

– Это же вода. За кого вы меня принимаете?

– У девочки просто в горле пересохло…

– Это ещё не повод подавать воду.

Тассельш открыл какую-то дверцу в стене, достал оттуда бутылку и налил в хрустальный бокал светло-золотистую жидкость.

– Пейте, милая.

Лана, недолго думая, одним махом выпила бокал. Содержимое было кисло-сладким, с покалывающими язык пузырьками. Хотя жажду и утоляло.

От неожиданности девушка поперхнулась и закашлялась. Князь рассмеялся.

– Лучше бы воды, – выдохнула Лана, справившись с кашлем.

– Просто это так не пьют… Хотите ещё?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Зря, очень зря. Прекрасный напиток.

Князь налил себе в другой бокал и отпил маленький глоток.

– Если хотите, я сделаю вам из него ванну… Обещаю, вам должно понравиться.

– Может быть как-нибудь потом. У нас в деревне была только баня…

– Это тоже прекрасный вариант. На нижнем этаже здесь есть отличная купальня с парной. Не хотите освежиться перед дорогой?

– Нет… пожалуй…

Лану охватило странное ощущение. Голова стала какой-то чужой и странно лёгкой. А ноги – ватными. Она сделала несколько шагов и покачнулась.

– Вам определённо нужно отдохнуть, – князь подхватил девушку за талию.

– Спасибо… Вы так… любезны. Со мной всё… всё в порядке.

– Нет, нет, вы так… так слабы. Так беззащитны…

Его улыбающееся синеглазое лицо оказалось совсем рядом, девушка ощутила на щеке пушистые бакенбарды. А мягкие княжеские руки уже покинули талию и начали активное путешествие вверх и вниз…

– Вам нужно отдохнуть… расслабиться. Здесь как раз была постель…

Лана попробовала отогнать наполнявший голову дурман. Князь умело и решительно увлекал её в направлении огромной багровой кровати. Девушка ощутила как начинают расстёгиваться пуговицы на её блузе а потом странное ощущение в правой кисти… И то как вдруг исчезли княжеские руки.

– Мой нос!!! Проклятье, мой нос! О боже… боже… это же кровь. Она сломала мне нос!

Лана осталась стоять посреди комнаты одна, слегка покачиваясь. На пороге возникли уже знакомые лица. Криепс, опершись на трость, разразился сухим клёкотом, по-видимому, заменявшим ему смех. Толстяк Крапник багровел и чуть заметно кривил губы, но сдерживался. Усы адмирала Тунница воинственно топорщились.