Эдвард Эронс - Бегство в ад

Элис замолчала, вглядываясь в его осунувшееся лицо. Он пристально смотрел в её глаза, но ничего не мог там прочитать.

- Что это значит, Питер? Я знаю, прошлой ночью ты не был пьян - но случилось что-то ужасное. Ты что-то натворил. Я читаю это по твоему лицу. Все эти полицейские. И эта девушка...

Он уклонился от ответа.

- Здесь мы поговорить не сможем.

Мужчина, читавший газету в соседнем кресле, опустил её и уставился на них. Кул взял Элис под руку.

- Пошли отсюда.

- Ты знаешь, куда идти?

- Нет.

- Ты утром видел моего отца?

Он медлил с ответом.

- Да, Элис, видел. Послушай, мы с ним говорили о тебе. Я не имел понятия...

Если она его и поняла, то ничем этого не показала.

- Сейчас все это не имеет значения, милый. Ты рассказал ему о своих неприятностях?

- Нет.

- Напрасно, Питер. Он мог тебе помочь.

- Я не собираюсь возвращаться в агентство. Серафина что-нибудь передавала?

Элис предложила:

- Пошли к машине. Я оставила её за углом.

Когда они вышли на улицу, человек с газетой долго смотрел вслед.

Свежий снег сверкал на мокром тротуаре. Элис взяла его за руку и они поспешно свернули за угол. Служитель отеля подогнал машину, и Кул полез за мелочью, но мелких денег у него не оказалось и он протянул десятидолларовую купюру. Элис заметила у него толстую пачку денег и начала что-то говорить, но замолчала. Они дождались сдачи, потом Элис села за руль. Машина обогнула Сити - холл и, повернув на север, влились в поток транспорта на Брод-стрит.

Кул поинтересовался:

- Куда мы направляемся?

- В Нью-Йорк.

- Зачем?

- Так девушка сказала. Полиция будет следить за вокзалами, и единственный безопасный путь из города - по шоссе до аэропорта в Нью-Йорке. Она сказала, что там тебя встретит.

- Я не хочу тебя втягивать в эту историю.

- Но я ведь ничего не знаю...

- Я тоже. Но все равно я не хочу, чтобы ты имела отношение к этому делу.

- Неужели ты меня считаешь такой стервой, Питер?

- Конечно нет. Теперь я лучше тебя понимаю. Но слишком поздно исправлять то, что случилось.

- Но, Питер, я хочу тебе помочь.

- Почему? Ты же должна меня ненавидеть.

- Прошлой ночью так все и было. Я плакала впервые с тех пор, как была маленькой девочкой. Но потом начала понимать, что сама тебя заставила так поступить. Во всем виновата только я.

Кул удивился, ничего подобного не ожидая, и никак не мог сообразить, что ответить. А Элис продолжала:

- Теперь я не жалею ни о чем. А ты?

- И я. Но только я хочу, чтобы ты знала: я прошу простить меня за все.

- Я очень рада этому, - шепнула Элис.

- Нет, Хэнк сказал мне...

- Хэнк слишком много говорит. Я провела полночи, мучаясь в сомнениях, как рассказать тебе. Поверь, мне это нелегко, - она умолкал и свернула на бульвар Рузвельта и шоссе номер один. - Пит, я люблю тебя. Милый, понимаю, я говорю нескладно, у меня все смешалось, перепуталось. Но только верь мне: я хочу тебе помочь. Это важнее, чем любые наши недоразумения. Ты мне веришь?

- Не совсем.

- Из-за той девушки?

- Серафины? Нет.

- Кто она?

- Я встретил её только этой ночью.

- Она сказала, что Гедеон попал в беду. Я думала, он в Центральной Америке. Ты собрался туда?

Он не ответил.

- Пит, ты мне не доверяешь?

- Не знаю, - буркнул он.

- Но это все из-за Гедеона, верно?

- Да.

Кул помолчал, потом вспомнил про исчезнувшее письмо и решил, что Элис могла бы помочь. Выбора у него не было, и он начал рассказывать ей обо всем - о человеке, который его преследовал, о том, что случилось потом, после того, как прошлой ночью они расстались. Рассказал о драке с Рамоном, признался, что убил того и наблюдал за лицом Элис при этих словах. Она не перебивала.

- Убийство человека, даже случайное - дело серьезное дело. Бегство после убийства - ещё хуже. У меня не было времени решить, что делать дальше. Ответ знает Гедеон, и единственный путь получить его - отправиться туда.

Элис молчала. О том, что она думает, Кул мог только гадать. Она выглядела такой теплой и желанной, что его обожгло воспоминание о прошлой ночи, как будто овладел ей не он, а кто-то другой. Хотел бы он знать, что она ощущает. Ее лицо было сосредоточенным и непроницаемым. Он чувствовал себя смущенным: ведь с виду её отношение к нему не изменилось. Неужели все дело в годах притворства, за которым она скрывала свое истинное отношение к мужчинам? Интересно, любит ли она его на само деле? Но он тут же отбросил эту мысль как совершенно бесполезную. Это ничего не меняло.

Наконец Элис заговорила.