Диана Чемберлен: Ложь во благо, или О чем все молчат

Он покрутил головой.

– Пока что нет. Думаю, она выйдет сухой из воды. После вас я поговорю с ней. – Он встал.

– Я очень вам признательна, Гэвин. – Я пожала ему руку. Глядя в его голубые глаза, я не могла не вспомнить похороны Луизы, после которых еще и месяца не прошло. – Простите, что втянула вас во все это. Знаю, вам выдались тяжелые дни. Как там Бренна?

– Привыкает. – Он печально улыбнулся. – Она гибче меня. – Он задумчиво посмотрел сквозь решетку и перевел взгляд на меня. – Никогда не забуду, как в тот день, сразу после похорон Луизы, она потянулась к вам. У нее хорошо развита интуиция. В тот момент я все про вас понял.

– Все-все?

Он кивнул:

– Да. Я понял, что за вас стоит побороться.

После ухода Гэвина я улеглась на койку, опять дав волю своему горячечному воображению. Айви и Генри Аллен Гардинер. Боже!.. Я мысленно нарисовала на потолке камеры их лица и не удержалась от улыбки.

«Беги, Айви! – подумала я. – Не останавливайся!»

Я вспомнила ее мечту – жить в Калифорнии с отцом ребенка. Они разглядывали картинки в книжках. Помнится, я представляла, как они станут жить там, как будут гулять, держась за руки, по пляжу, вдоль которого растут высокие пальмы. Теперь я понимала, что им придется горевать по ребенку, которого у них отняли. Но ничего, они заведут еще детей, а потом у них появятся внуки и правнуки…

Я улыбалась, глядя в потолок, и не утирала бегущих из глаз слез.

Эту мечту я буду лелеять всю свою жизнь.

Последний раз я ощущала такой душевный подъем три года назад, когда затевала сюрприз по случаю маминого семидесятилетия. Возвращаясь в отель после посещения ее старого дома в Хейс-Бартон, я вспоминала тот образцово проведенный праздник. Сейчас все было иначе. Еще два дня назад я не была уверена, что мой план на сегодняшнее утро вообще сработает, но теперь у меня крепла надежда на его успех.

Я оставила машину на стоянке перед отелем, потому что знала, что не задержусь. К 9.30 мы должны были прибыть в «Идди Билдинг» на слушания. Я забежала в свой номер, наскоро причесалась, потом постучалась в дверь родительского номера.

Судя по насупленным бровям матери, открывшей дверь, утро выдалось беспокойным не для меня одной.

– Нашла? – спросила она вместо приветствия.

– А как же! – Я вошла в номер. – Позволь тобой полюбоваться! Давненько я не видела тебя в таком внушительном облачении. – Обычно мать отдавала предпочтение штанам для йоги и футболкам. Я давно усвоила, что дарить ей наряды и украшения – бессмысленное занятие. Ее гораздо больше порадовала бы хорошая книга, новый смартфон, ужин на пару с отцом в каком-нибудь этническом ресторане у них в Вашингтоне.

– Ты права, я не одевалась так уже много лет. Как я выгляжу? – Она завертелась, демонстрируя брючный костюм безупречного покроя. Она всю жизнь завязывала свои светлые волосы в хвост, отчего чужим людям было еще труднее угадать ее возраст.

– Потрясающе! – ответила я, нисколько не покривив душой. Моя собственная фигура не отличалась таким изяществом, и я жалела, что во мне нет ее генов. – Ты же ешь все подряд, как ты умудряешься сохранять такую стройность?

– Лучше расскажи мне про дом! – нетерпеливо попросила она. – Ты смогла заглянуть в стенной шкаф?

Из ванной вышел, затягивая узел галстука, мой отец. В свои восемьдесят три года он слегка прихрамывал – результат не вполне удачной замены коленной чашечки, до полусмерти напугавшей мать и меня, но в остальном он был почти таким же подтянутым, как моя мать, и я не переставала им восхищаться. Слишком многие мои знакомые уже лишились родителей или занимались безрадостным делом – их переселением в дома престарелых. Мать с отцом утверждали, что они везунчики, но я знала, что главное не это, а их брак. Передо мной был результат их успешной заботы друг о друге.

– Я сделала фотографию, – сказала я, вынимая из сумки телефон.

Мама со вздохом присела на край двуспальной кровати.

– Не уверена, что хочу это видеть. Лучше ты, Гэвин.

Папа взял у меня телефон.

– Впечатляет! – сказал он. – Удивительно, что надпись так никто и не закрасил.

– Каждый владелец просил следующего не делать этого, – объяснила я.

– Давай-ка распечатаем снимок, хорошо, Джейн? – Он передал телефон матери, и она вгляделась в экран, кусая себе нижнюю губу.

– Это же надо… – пробормотала она. – Это же надо… – Она смотрела на фото, качая головой. Что за воспоминания ее при этом посещали? – Бедная девушка! – сказал она. – Как сложилась ее судьба? – Она вернула мне телефон. – Интересно, она знает о сегодняшних слушаниях?