Филлис Уитни - Голубой огонь

Боль и тошнота, усилившись, вернулись к ней снова, Это была боль за отца и испытание ее любви к нему. Она понимала, что виновата ее мать, а отец не виноват. Только тот взбудораживший ее случай на цветочном рынке оставался никак не объясненным, и, учитывая прошлое, она должна дать отцу возможность самому все объяснить.

В отдаленной части дома зазвучали голоса, и ей захотелось знать, не он ли это приехал. Она будет ждать его здесь и, когда он войдет, вручит ему камень. Он заплатил за него слишком дорогую цену. Теперь он принадлежит ему. Но, кроме того, она расскажет ему о своих последних воспоминаниях и о том, что она видела на цветочном рынке.

В холле за дверью зазвучали шаги, но они были твердыми и решительными, ничуть не напоминавшими шарканье ног старого слепого человека. Она едва успела сунуть алмаз в свою сумочку и захлопнуть крышку фотоаппарата, как дверь открылась и в комнату вошел Дэрк.

Она сразу заметила, что он возбужден и взволнован. Что-то неизвестное ей произошло с ним, и это заставило ее забеспокоиться. Он устремился к ней, поднял с кресла и обнял.

— Я так соскучился по тебе! — воскликнул он, прижимая ее светлые волосы к своей щеке.

Когда он поцеловал ее, она ожидала, что растает и почувствует знакомый прилив нежности. Но этого не случилось. Осталось только беспокойство и желание вырваться из его рук, Он почувствовал ее отчужденность и опустил руки, но не стал упрекать ее.

— Я сразу же приехал домой, — сообщил он, — затем позвонил сюда. Мара сказала, что ты здесь, поэтому я поехал прямо сюда. Я хотел сделать тебе сюрприз. — Он бросил на нее острый изучающий взгляд. — И вот я здесь.

— Тебе надо было предупредить меня, чтобы я могла встретить тебя в аэропорту, — сказала она, стараясь не показать ему, что что-то скрывает. — Я только что из дома после автомобильной прогулки с отцом по окрестностям Кейптауна.

— И с Джоном Корнишем? — добавил он.

Обойдя стол, он подошел к ней и взял фотоаппарат, в то время как она с тревогой наблюдала за ним. О том, что она нашла камень, первым должен узнать ее отец. Она не имела намерения рассказывать об этом Дэрку. Он равнодушно взглянул на корпус фотоаппарата и положил его обратно на стол. Сказала ли ему Мара о ее внезапном появлении в детской комнате и о том, как она с фотоаппаратом сошла вниз в кабинет? Мара тоже заглядывала в корпус, но черная лета помешала ей что-либо там обнаружить. Она ничего не могла сообщить Дэрку, кроме того, что Сюзанна унесла фотоаппарат.

— Ты готова к тому, чтобы подняться со мной на гору? — улыбаясь, спросил Дэрк каким-то странно приподнятым тоном.

— На гору? — откликнулась она. — Сейчас?

— Почему бы и нет? До заката еще далеко, а канатная дорога действует. Я заметил это по пути сюда. Вспомни, я обещал тебе сделать это сразу, как только вернусь домой.

— Я уже была сегодня на прогулке, — слабо возразила она. — Поэтому теперь это не так важно. Давай поедем домой.

— Это важно для меня, — сказал он, и она поняла, что им снова овладел тот упрямый настрой, когда его не остановить в осуществлении любого, даже самого пустякового желания.

Она беспомощно покачала головой, сознавая, что возражения только укрепят его решимость, однако не зная, как поступить. Ей не хотелось сейчас на гору. Ей хотелось только сидеть за этим письменным столом и ждать возвращения отца и Джона Корниша.

— Конечно, мы должны съездить сейчас, — сказал он. — На тебе ботинки на низких каблуках, теплое пальто и брюки, тебе будет легко карабкаться. Кроме того, возможно, у нас не будет для этого времени.

Он произнес эти загадочные слова с каким-то восторгом, что заставило ее внимательно посмотреть на него.

— Мне надо кое о чем рассказать тебе, — сказал он. — Но давай сначала уедем отсюда. Мы должны поговорить об этом за чашкой чая на вершине горы. Пошли, дорогая.

Он протянул руку и шагнул к ней. Затем он остановился и посмотрел на ковер, пытаясь разглядеть, на что он наступил. Подняв ногу, он ощупал подошву ботинка. Сюзанна наблюдала, как он отдирал от подошвы кусок черной клеящей ленты. Вместо того чтобы выбросить его, он стал вертеть его в руке, как будто хотел что-то узнать.

Совершенно неожиданно для себя Сюзанна испугалась. Она не хотела, чтобы он заподозрил, что она нашла алмаз и что он в ее сумочке. Она не знала, как он отнесется к такой находке, о которой отец пока не знает. Что, если он попытается уговорить ее не сообщать об этом Никласу? Она оторвала зачарованный взгляд от кусочка черной ленты в его руке и встала, небрежно перекинув через плечо ремень своей сумочки, как будто в ней не содержалось ничего особенного.