Антон Леонтьев - Шпионка, пришедшая с севера

Таня попала в ту же камеру, что и прежде. Два дня прошли в напряжении. Она ожидала вынесения приговора. Наконец, настало то самое утро. Она вновь встретилась с Роджером Ли. Адвокат выглядел несколько угрюмым.

— Что-нибудь случилось? — спросила Таня.

Он соврал, что все в порядке. У него было недолгая беседа с Тимом. Роджер узнал, какой срок грозит Татьяне. Он попытался вразумить Тима, но ничего не получилось.

— Я вижу, ты на ее стороне, — произнес Тим. — Советую тебе прекратить это донкихотство. Ты ведь хочешь, чтобы твоя карьера продолжалась? Или тебе наплевать на это, Роджер?

На этот раз они направились в небольшой кабинет, где помимо судьи находились представители обвинения. Таня внимательно выслушала прения, в центре которых находилась ее судьба.

— … учитывая все вышесказанное, — подводила итог Маргарет Доусон, — мы просим суд вынести суровый приговор госпоже Полесской, которая была признана виновной в совершении такого тяжелого преступления, как шпионаж. Обвинение настаивает на пожизненном заключении.

Эти слова, как молот, ударили по ушам Тани. Судья, заметив реакцию Тани, объявил перерыв.

— Вы же говорили, что я получу не больше нескольких лет, — сдавленным шепотом произнесла она, оставшись наедине с Роджером Ли. Адвокат кусал губы. Он боялся именно этого разговора с Таней.

— Но ведь еще не все потеряно, — сказал он, прекрасно зная, что примерно такой приговор и будет вынесен. — Это только желание обвинения, у суда есть свое мнение.

Роджер Ли произнес речь, в которой подчеркнул, что Татьяна Полесская настаивает на своей невиновности, указал на то, что в деле замешаны политические интересы, и смолк.

— У вас все, господин защитник? — спросил судья.

Это был не Максимилиан Нуаре, который, как показалось Тане, относился к ней с симпатией, а незнакомый ей пожилой законник.

— Да, ваша честь, — ответил Роджер Ли.

Важно кивнув головой, судья произнес:

— Оглашение приговора состоится через два часа. Прошу всех удалиться. Суду требуется время, чтобы принять верное решение.

Два часа пролетели ужасно быстро. Таня пыталась ни о чем не думать, но каждый раз мысли возвращались к одной и той же теме — приговору. Сколько же лет она получит? Неужели пожизненное заключение?

Наконец, им позволили вновь войти в кабинет.

Судья держал в руках несколько листков бумаги. Не глядя в них, он произнес:

— Суд Великого княжества Бертранского принял решение по делу госпожи Татьяны Полесской. С учетом всех обстоятельств вы приговариваетесь к тридцати годам тюремного заключения. Отбывать срок вам надлежит в государственной бертранской тюрьме Святая Берта. Возможность помилования исключена. Заседание завершено, дамы и господа!

Деревянный молоточек с грохотом опустился вниз.

Судья, ни на кого не глядя, удалился из комнаты.

Тридцать лет? Она не ослышалась? Таня попросила переводчика еще раз повторить то, что сказал судья. Тридцать лет… Вот сколько она получила. У нее нет права попасть под амнистию или выйти на свободу раньше с учетом примерного поведения.

— Роджер, вы меня обманули, — прошептала она. — Вы сказали, что я получу всего несколько лет. Я смогу выйти на свободу, когда мне будет пятьдесят.

Роджер Ли подумал, что Таня никогда не сможет выйти на свободу. Именно об этом у него был разговор С Тимом. Тот, кто угодил в Святую Берту, навсегда оставался пленником тюрьмы-монастыря.

— К сожалению, на этом моя миссия завершена, — произнес он и стал собирать бумаги. — Таня, поймите, я не волшебник, я не могу повлиять на решение суда.

— Зато это сделали другие, — прошептала Татьяна. — Вы предали меня, Роджер.

Она права, но что поделаешь. В этой жизни каждый за себя. Таня ему нравится, но не будет же он ради нее ломать себе карьеру. Тридцать лет в Святой Берте равносильно пожизненному заключению. Насколько Роджер знал, еще никто, получивший такой большой срок, не выходил из тюрьмы обратно на волю. На скалистом островке имелось собственное кладбище. Он вздрогнул, представив, что Таня умрет на Святой Берте. Он навсегда запомнит ее улыбку и глаза.

— Я желаю вам всего хорошего, — произнес он. — Таня, вы должны понять, таковы обстоятельства, я не в силах…

… что-то изменить. Сколько раз она слышала эту фразу. Посол Измайлов, который моментально ретировался из ее камеры, когда она была в генуэзской тюрьме. Ее собственный отец, человек, который ей дороже всего на свете. Настал черед Роджера Ли.