Р Зиммерман - В смертельном трансе. Роман

— Да, мне обещали, что, если я уеду из штата, дело замнут.

Я пока подошел к самой гостиной и замер, сжимая в руке кий. Вот теперь все отменно ясно. Мэдди и Эд Доусон. Два психотерапевта. Работали в одной клинике, в центре Чикаго. Это он — великая любовь моей сестры. Господин «Чудо Господне» обернулся дрянью.

— Верно, — сказала Мэдди. — Я ничего не знала до вчерашнего вечера. Позвонила Бонни, помнишь ее — семейный терапевт? Она знала, и я заставила ее рассказать. Будь ты проклят!

Еще выстрел — удар, свист, что-то разбилось. Еще один. Я съежился и попятился. Ей и в голову не могло прийти, что я здесь, и, сунься я в гостиную, пуля могла достаться мне вместо него.

— Мне сказали, что ты уехал в Калифорнию и получил клинику.

— Получил.

Мэдди плакала; голос ее дрожал и прерывался.

— Но через пару лет я прочла, что тебя пригласили в исполнительный совет АПА. Поздравляю, это большой почет. Прочла твою книгу — которую ты выпустил. Очень хорошая книга, на самом деле. Так чтó, ты продал клинику, схватил деньгу и решил, что теперь тебе нужна слава?

— Ну, на деле я хотел меньше администрировать и больше лечить.

— Понятно, ты вернулся в свой родной Миннеаполис и затеял хорошенькую маленькую практику. — Поколебавшись, она добавила: — Я хотела поехать к тебе. Повидаться. Не поехала.

— Да, ты всегда была гордая.

— И всегда тебя любила. Думала о тебе каждый день. Каждый распроклятый день думала о тебе, о том, как ты прикасался к моему телу. Ты дал мне нечто необыкновенное. Ты был единственным мужчиной, с которым я спала, — говорила я тебе об этом? А потом — это несчастье. Я никогда не буду ощущать ничего там, внизу, у меня есть только память о тебе. Я не понимала, почему ты меня бросил и так все оборвал. Я думала, потому, что я парализована, что я инвалид.

— Мэдди, нет! Это неверно. Я… Я тоже тебя любил. Я правда тебя любил.

— Не говори так! Слышишь? — Выстрел. — Не смей так говорить!

— Да-да, не буду, — ответил хорошо поставленный голос из темноты. — Ладно.

— Я тебя любила, я думала, ты — самый замечательный человек на свете. Даже когда ты меня бросил, все равно так думала. Поэтому когда малышке, сестре Тони, понадобился доктор в Миннеаполисе… Ну да, я тебя и порекомендовала. Лиз не знала, что мы знакомы. Я просто назвала тебя, и Тони все устроила. И тогда ты стал трахать и Лиз, верно? Ты был ее вторым любовником, так или не так?

— Мэдди, ты не понимаешь. Лиз попала в беду. Она связалась с ужасным парнем, он пытался втянуть ее в эту… эту секту. Я должен был оторвать ее от него. Я улещал ее, объяснял — много раз, подолгу, — и однажды она сорвалась и бросилась ко мне в объятия. Это просто случайность, я ничего такого не замышлял, честное слово.

— Но ты — профессионал, Эд, и один из лучших. Ты обязан знать, как управляться с контртрансфером [13] Нежелательные бессознательные чувства, вызываемые пациентом у психоаналитика. , ты обязан не переступать границы! Она от тебя зависела! — Мэдди несколько раз глубоко всхлипнула. — Помнишь, ты возил меня по вечерам на пляж, гонял по краю воды и она летела во все стороны?

— Конечно.

— Это было восхитительно. Такое ощущение свободы. — Она глубоко вздохнула — наверно, вытирала слезы. — У тебя была машина, как у моей подруги. У нее «додж рейдер». Я узнала ее на ощупь, потому что запомнила твою. Но «рейдер» — американский вариант японской машины; а у тебя и была японская, верно? Она и теперь у тебя, так?

— Да. «Мицубиси монтеро».

— Черная.

— Правильно.

Я стоял и слушал. Теперь понятно — конечно же. Когда я был в трансе, Мэдди заставила меня внимательно обследовать улицы около моего дома, и я увидел какой-то автомобиль. Предположительно он был черный, но о нем нельзя было ничего больше сказать, кроме одного: поперек радиатора надпись «Мицубиси». Вот что тогда пришибло Мэдди. Вот почему она прошлым вечером оборвала транс. Подумала, что это могла быть машина Эда, остановила транс, поскорее вернулась в свою комнату, позвонила тому терапевту и узнала, что Эда Доусона убрали, потому что он спал с пациенткой. Примерно так все и было. Мэдди не стала бы плакать из-за денег. Точно: она не легла спать, все спланировала, решила, как заманить Доусона сюда, заказала частный самолет и все такое.

— Я все знаю, Эд, — продолжала моя сестра. — Эта записка от Лиз — где она писала, что так не может продолжаться. Она имела в виду вас. Она хотела покончить с вашей связью, а не с собой. Она была сильнее, чем ты думал, и здоровее, чем ты воображал. И думается мне, что если Лиз и решила написать статью, то не о секте, а о пациентках, ставших жертвами своих врачей. В любом случае она бы не стала сидеть тихо. Это на нее не похоже.