Анна Ольховская: Яд со взбитыми сливками

Ага, счаз, побоялись! Аж три раза! Налетели всей шоблой, скрутили и весело, дружно, с задорным матерком, поволокли в свое логово. И никто, ни один человек даже не попытался остановить их.

Саша брыкался, орал, кусался и царапался, он звал на помощь, он плакал от бессилия, он…

— Эй, красавцы! — раздался вдруг спокойный, уверенный мужской голос. — А ну, отпустите мальчишку! Вы куда его тащите?

— От…, мужик, — пропыхтел, кажется, Череп. — Это мой сын, из дому сбежал, засранец, вот и приходится так тащить.

— Он мне не отец! — отчаянно закричал Саша. — Они меня на дороге схватили, куда-то продать хотят! Спасите!

— То-то я смотрю, что парень не очень на папашку похож, — похолодел голос неизвестного. — Руки! Руки, я сказал!

— Эй-эй, мужик, ты чего? Пушку-то убери, менты вон стоят, увидят.

— Ваши менты, как я успел заметить, предпочитают в разборки не вмешиваться. К тому же у меня и разрешение на оружие есть. Поставили мальчика на землю и на раз-два убрались из моего поля зрения!

— Ну, мужик, ты попал! — прошипел Череп. — Мы тебя найдем, учти. И пацана найдем.

— Сейчас коленную чашечку прострелю, а это больно, — скучно процедил незнакомец.

И Сашу отпустили. Инстинктивно, не раздумывая, мальчик бросился на голос своего защитника и буквально влетел в него.

— Не волнуйся ты так, — добродушно проговорил тот, гладя прильнувшего к нему ребенка. — Все уже в порядке, все позади. Ты кто?

— Саша. Саша Ким.

— Кто?!

Вот так Павел Шуганов совершенно случайно и нашел того, кого искал.

Потом они сели в машину и поехали в Москву. По пути Павел успел рассказать Саше, кто его ищет и почему.

Пока на дороге не появился одинокий гаишник, при виде машины Павла буквально бросившийся под колеса, размахивая жезлом.

— Ох, не нравится мне это, — нахмурился Шуганов. — Откуда он тут взялся, один, без машины? Или основной рояль в кустах?

— Что происходит, дядя Паша? — Мальчик приподнялся с заднего сиденья, где он прилег отдохнуть.

— Надеюсь, ничего страшного. Но на всякий случай запомни адрес: Москва, … Запомнил?

— Да, а чей это?

— Той девушки, Миланы Красич, которая наняла меня. Если что-то пойдет не так, постарайся до нее добраться, понял? А сейчас лежи там и не высовывайся, я не хочу, чтобы тебя видели в машине.

— Кто?

— Уроды, чье гнездо я растревожил своими расспросами о тебе. Ничего, парень, прорвемся!

Не прорвались, хотя Павел и не стал тормозить возле подозрительного гаишника. Их догнали буквально через полчаса, на машинах с мигалками.

Заметив далеко позади синие проблески, Павел остановился и приказал:

— Выходи, быстро. Спрячься в кустах и жди меня. Если я не вернусь за тобой через час, добирайся до Москвы сам. Вот тебе деньги, пройдешь вдоль дороги около километра, там будет деревня. Оттуда автобусы ходят до областного центра. Вот в этой кучке — триста рублей мелочью. В этой — тысяча сотнями. Ощупай их, пока будешь меня ждать, запомни, чтобы тебя не обманули.

— Дядя Паша, зачем вы это? — Ему так не хотелось снова оставаться одному!

— Все, Сашок, времени нет, беги!

Ни через час, ни через два Павел Шуганов не вернулся.

Сашка выплакал там, в придорожных кустах, все оставшиеся слезы, а потом встал и пошел.

Все перенесенное за последние сутки вполне могло сломать взрослого человека, который реально мог оценить ситуацию и понять, что слепому, которого могут искать уже не только люди Марата, но и типы с дороги, добраться до Москвы шансов нет.

Тем более когда Павел второпях не уточнил, в какую именно сторону надо идти около километра…

Но Саша Ким еще не умел смотреть на вещи реально, он вообще пока не умел смотреть. Но не зря же он почти два года тренировался обходиться без зрения! Он справится, ведь его ищет мама!

Вытерев остатки слез, мальчик решительно выбрался из кустов и, постояв пару минут, двинулся направо. Но не успел сделать и пары шагов, как его окликнул насмешливый мальчишеский голос:

— Ну и куда ты поперся, олух?

— Сам ты олух, — автоматически огрызнулся Саша и замер. Голос был знаком, очень знаком, ведь они дружили, и мальчик до сих пор скучал по ушедшим ребятам. — Виталик? Это ты?

— Ты глянь, не убегает с криками: «А-а-а, привидения!» — попробовал удержать насмешливую интонацию голос, но интонация оказалась слишком вредной, на то она и насмешливая. Вывернулась, зараза, скользкой рыбиной и шлепнулась на дорогу. А голос тихо проговорил: — Привет, Сашка. Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Я так устал быть один…