Ирина Градова: Окончательный диагноз

Олег залпом осушил свой пластиковый бокал и, поставив его прямо на пол, быстро спросил:

– Тебе весело?

– Чего? – не поняла я.

– Я спрашиваю, тебе весело – здесь ? Если нет, то пошли отсюда!

– Погоди, я же ни с кем не попрощалась…

– Потом попрощаешься! – рявкнул Шилов, хватая меня за локоть и таща в сторону двери, нимало не заботясь о том, что некоторые люди в зале повернулись в нашу сторону и с интересом наблюдали за происходящим, – между прочим, среди любопытствующих были Охлопкова, Павел и главный.

Мы выскочили в коридор, и я вприпрыжку, будто дрессированная мартышка, бежала за Олегом. Не помню, как мы одевались в гардеробе, как бежали к автостоянке и ехали к нему домой. Память начала возвращаться ко мне только тогда, когда, втолкнув меня в темную прихожую своей квартиры, Шилов ногой захлопнул дверь и прямо там, не раздеваясь, принялся целовать меня, прижав к стене так плотно, что я едва могла дышать. Я чувствовала себя как героиня порнофильма, и это ощущение мне нравилось. Оно постепенно захватывало меня, и я уже решила, что до кровати нам ни за что не добраться, как вдруг Олег снова схватил меня за руку и увлек за собой в гостиную. Там ничего не изменилось: не появилось больше мебели, не стало ни на йоту уютнее – за исключением одной новой вещи, которую я все же уловила краем глаза. Этой новой вещью была большая картина на стене, висящая сразу у входа. На картине сидела в мягком уютном кресле женщина в ночной рубашке. Плечи ее покрывала шаль, а волосы были распущены. Голова повернута немного в сторону, веки полуопущены, словно она еще не совсем пробудилась ото сна, а в окно за ее спиной едва просачивался слабый дымчатый свет зимнего солнца…