— Могу я видеть Зайчика?
Нет, не подумайте, что я издевался над пожилым человеком. Просто фамилия такая вот трогательная и немного смешная для грозного следака областного УВД. Зайчик Александр Федорович. На мой вопрос мужчина ответил вопросом хмурым, как и он сам. Даже двумя:
— А по какой он Вам надобности? И с кем имею честь?
Вытянув из кармана джинсовой куртки членский билет Союза журналистов, я предъявил его, со словами:
— Я журналист. Зовут меня Антон Полетаев. Могу я видеть Александра Федоровича?
Чуть поразмыслив, мужчина прикрыл дверь, снял цепочку, и, распахнув дверь пошире, пригласил:
— Входите.
Я шагнул в полутемную прихожую, и едва не поперхнулся от слов:
— Я - Зайчик Александр Федорович. Что, удивлены? Это ведь мне только по паспорту числится пятьдесят четыре года от роду. А выгляжу, как видите, на все семьдесят. И тому есть причина. Может, и хорошо, что Вы ко мне именно сейчас пожаловали. И я догадываюсь, по какому именно поводу. И узнал Вас сразу, могли и не козырять ксивой. Просто время выигрывал, чтобы сообразить: стоит ли с Вами говорить? Проходите в зал, я приготовлю кофе…
Ожидать Зайчика пришлось минут пять. За это время я рассмотрел квартиру, очень скромную, надо сказать. И пришел к выводу, что не так должен бы жить продажный следователь, наверняка получивший хорошее вознаграждение за должностное преступление. А что подобный факт был вскрыт — сомнений не было. По информации полученной от Никиты я уже знал, что через месяц после процесса над Летуновым Зайчик был уволен из органов, и сам отдан под суд. Причем, в базе данных не было никакой информации за что, по какой статье и на какой срок. Или Никита не посчитал нужным мне такие сведения сообщить. И его понять можно. Он и так много для меня сделал за чистое "спасибо". Хотя, и Никита не так прост, и должок потребует вернуть, придет время. Но все справедливо.
Зайчик вошел в комнату с подносом в руках, на котором дымились две чашки ароматного кофе, сваренного в "турке", и бутерброды с вареной колбасой. Вот так. Скромно, не как у Карена, зато искренне. Поставив поднос на стол, Зайчик сел напротив, и в упор посмотрел на меня прозрачными глазами:
— Что, любуетесь на "роскошь"? Ищете следы моего незаконного богатства? Вы ведь, насколько я понимаю, по делу Летунова меня посетили?
Неопределенно хмыкнув, я уклончиво ответил:
— Ну почему именно по делу Летунова? Мало ли поводов…
Зайчик резко перебил меня:
— Не мало. Их совсем нет. Это был единственный случай в моей практике, когда я пошел на сделку с собственной совестью. Он был первым, и последним. И говорить с Вами я буду только потому, что знаю Вас, заочно, разумеется, как честного и объективного журналиста.
Помолчав, он неторопливо выпил кофе, закурил трубку и тяжело, со свистом и хрипом, закашлялся. Остановиться не мог минут пять. Я терпеливо ждал, уже догадываясь о причине. Изможденный вид, посеревшая кожа, хрипы в легких…
Перестав, наконец, захлебываться кашлем, Зайчик перехватил мой сочувствующий взгляд, и уточнил:
— Уже догадались? Да, туберкулез в последней стадии. Жить мне осталось не более двух-трех месяцев. Потому и смолю напоследок. Ни к чему оттягивать конец, не для чего. А двух месяцев мне хватит…
Вытерев синюшные губы платком, он не стал уточнять, для чего именно ему хватит двух месяцев, и продолжил:
— Я не стану спрашивать, как Вы узнали о деле Летунова. Я имею ввиду ту его часть, которая не стала достоянием общественности. Не сомневаюсь, что официальную версию Вы знаете. А вот об изъятом протоколе допроса обвиняемого, а позже осужденного Летунова, знают всего несколько человек. Теперь и Вы. И Вас, конечно же, интересует, почему я это сделал?
Я молча кивнул. Зайчик загасил трубку, и кивнул мне на пепельницу:
— Курите, если желаете. Мне хуже уже не станет… Так вот. Когда Летунов на одном из допросов признался, что убийство совершил не он, а его хозяин Салихов, я, признаться, немного ошалел. Подозреваемый подкидывает мне информацию, которая в корне меняет все дело. И ведь верить остается только ему, или Салихову. Из пяти человек, пришедших на "стрелку", в живых остались только они…
Перехватив мой взгляд, Зайчик уточнил:
— Да, были застрелены и оба охранника Мордовского. Это как-то затерлось, личность Бакшиша все затмила. А убийство было тройным. И я не сразу сообразил, что уже в тот день не мне одному было известно, что Летунов сдал своего хозяина. Поначалу взял вину на себя, а потом сдал. Уже позже я узнал, что в СИЗО Летунова навещали люди Багдасарова, и под их давлением он раскололся. Уж не знаю, чем они его прижали, могу только догадываться, зная, какой зверь Карен. Вы ведь не обольщаетесь на его счет?
Читать дальше