Валентина Андреева: Два крепких орешка для Золушки

Ольга и в самом деле являла собой образец кикиморы болотной. Причем преобразилась в нее буквально за пару секунд. Сжавшись в комочек, судорожно постукивала кулачками. Безумный взгляд метался в доступном диапазоне видимости, а сухие губы шептали что-то зловещее. Зрелище не для слабонервных, я не решилась на маневр с пододеяльником. Мало того, отступила на пару шагов назад. Могла бы и дальше, но уперлась в кусты.

— Ма-амочка-а-а!

Этот писк Ольгиного жалостливого отчаяния заставил-таки меня в них вломиться. Судя по характерному треску, Наташка полезла еще более трудным путем, круша и ломая более крупные насаждения. Нам обеим пришло в голову одно и то же: Ольга «достукалась». К ней на подмогу заявилась покойная матушка. Наше присутствие в таком разе было излишним.

Свою ошибку поняли не сразу. Наташка опомнилась первая. В отличие от меня, ей было не совсем удобно лежать на молоденькой елочке, изо всех сил стремившейся вернуться в вертикальное положение. Я же неплохо устроилась на трухлявом пне. Занятая созерцанием муравьиной кучи, расположенной в паре метров от невольно облюбованного мною пня, пыталась рассчитать скорость и время, в течение которого муравьи с него меня выживут. Какой-никакой, а стимул к примирению с потусторонним явлением.

Все мои расчеты сбил Наташкин праведный гнев, который усиливался по мере ее выступления. Ругала она Ольгу, меня и немного себя. Маргариту Антоновну не поминала. Следовательно, ее в поле зрения не было. В гневе Наталья никого и ничего не боится. Наташкин ор полностью заглушал Ольгины оправдания, но кое-что я разобрала и сразу же сползла с пня, мстительно пожелав муравьям повеситься с тоски от упущенной выгоды.

Выяснилось, что Ольгуня даже в таком ненормальном состоянии считает несравненно лучше меня. Бухгалтер, он и есть бухгалтер.

Уяснив, что ее заброшенная волею обстоятельств дача долгое время была обитаема в осенне-зимний и ранне-весенний периоды, мигом подсчитала количество электроэнергии, потребляемой двумя нагревателями и электроплиткой. Умножив количество киловатт на их стоимость, наша девушка поняла, что рассчитаться с Энергосбытом не сможет… Скорее всего, никогда. Если не продаст дачу. А она ее точно не продаст, потому как никто ее не купит.

— Идиотка! — продолжала возмущаться Наташка. — Напугала так, что я забыла, с какой стороны машина стоит. Почему ты берешь на себя ответственность за все время своего отсутствия? Хочешь выгородить преступников? Дешево же они тебя купили! За полдозы! В конце концов давайте немедленно заявим в милицию. Только завтра. Сегодня успеть бы до темноты сумку найти. Не приведи, господи, ее и вправду на даче бросили.

— Я не идиотка, — попыталась оправдаться Ольга. — Просто…

— Не спорь! Если Наталья говорит, значит, идиотка! Она лучше знает, — вклинилась я, перебивая монолог невезучести. Следовало как можно скорее тронуться в путь. — Наталья лучше в людях разбирается. И если на то пошло, ничего обидного в этом звании нет. Слово «идиот» греческого происхождения, но это абсолютно не означает, что Греция — страна дураков, потому как они первыми ввели его в обиход. В переводе на наш великий могучий русский язык «идиотес» означает не что иное, как «частное лицо». Прошу вас, идиотки — частные лица, занять места в машине. Еще пять минут на земле и Ольга схватит воспаление легких. Она вообще для нас источник повышенной опасности.

Через пять минут мы уже искали достойный вариант выезда на шоссе. Он так и не подвернулся. Зато капитально разгулялся дождь. «Перепахав» придорожный откос в разных местах, мы благополучно застряли. Дальше — все как недавно «накаркала» Наташка: мы с Ольгой служили «силами», Наташка с машиной — средствами выезда из невыездной ситуации. Вот только Ольга выбыла из состава «силовиков» с первой же попытки. Уныло уселась в грязь, предусмотрительно подстелив под себя многострадальный пододеяльник. Впрочем, о его истинном назначении уже никто бы не догадался.

Мимо катили сплошные «частные лица», синхронно поворачивая головы в нашу сторону. Надо полагать, «пробки» впереди на дороге уже повышибало. Некоторые, пользуясь случаем, давали издевательские советы. Хорошо отмытые под ливнем, мы уже ни на что не реагировали. Я склонялась к выводу о полном одиночестве в этом мире, Наташка — к тому, что все-таки следует вспомнить о соседе Ефимове и позвонить ему, предложив от моего имени хотя бы дружбу. Приведя мне в пример своего Бориса Ивановича — сидит себе где-то в Чехии и не требует никакого отчета от жены, — немного расстроилась.