Никита Костылев - А вы, случайно, не убийца?

– То есть он фактически вывалил передо мной всю схему, а я и не заметил, – пробурчал я.

– Не вини себя, стажер, – покачал головой офицер. – Этот мужик – отличный актер и неплохой стратег. Самое главное, что он еще и способен приспосабливаться к меняющимся условиям. Необходимое качество на рынке, я тебе скажу. Так что он решил, что нужно убрать вас всех. Вы стали представлять угрозу, и от вас надо избавиться. Разом. В одном месте. И поэтому, под видом заботы о вашей безопасности, он вас и пригласил в домик, в котором и собирался убить свою дочь и инсценировать нападение ее бывшего любовника. Со взрывами, спецэффектами, случайно оброненными уликами. Там же везде камеры – все должно было выглядеть натурально. Учитывая твои бойцовские качества, он даже специально разделил вас, отобрав средства связи. Спектакль должен был закончиться гибелью вас и нанятых охранников и даже легким ранением самого Евгения Дмитриевича. Но… – подполковник улыбнулся, – вмешались доблестные сотрудники уголовного розыска Сокольнического ОВД и остановили банду.

– А теперь-то, теперь-то все? Я могу возвращаться домой спокойно? – спросил я.

– Да, единственное, что меня коробит, это то, что их инсценировка, скорее всего, включала помощь сотрудников правоохранительных органов, – почесал затылок офицер. – То бишь, скорее всего, в схеме финальной стадии должны были быть задействованы и менты. Штурм ОМОНа, преступники оказывают сопротивление, перестрелка, бандиты погибают. А точнее – приходят менты, убивают Артура и его дружка. Свидетелей нет, бандиты убиты, а ментам награда за такой подарок – дилеров ведь накрыли. Так что получается, мы рано СОБР выпустили. Выбора все равно другого не было – они пошли ва-банк. Сейчас при помощи уэсбэшников следователи будут пытаться установить, что там произошло. Надо узнать, что за господа полицейские были в качестве помощников Евгения Дмитриевича. Ну, мы это узнаем, не волнуйся.

– Дело в следственном комитете? – спросил я.

– Естественно, – кивнул подполковник. – Надеюсь, они ничего там не устроят. Оба подельника-сотрудника «военной разведки Украины» все валят на Дмитриевича, сотрудничают со следствием. Ему не отвертеться. Мы их быстро научили работать с нами.

– Дубинкой?

– Убеждением, Коля, убеждением, – покачал головой подполковник. – Запомни раз и навсегда – слова всегда дают больше толку. Тот самый майор Тигипко получил пулю в не очень приятное место – копчик. И если бы его вовремя не отправили на операцию, он мог бы остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Так я ему и предложил – либо покупаю ему новую коляску, либо дело к СК приходит так, что он там чуть ли не левый статист с краю у сцены. Он решил, что лучше на допрос пойдет, а не поедет в инвалидном кресле. Здоровье – ведь это самое дорогое в нашей жизни!

– Да, Петр Семенович, убеждать вы умеете, – хмыкнул я.

– Конечно, умею, – гордо ответил подполковник.

– А с этим Артуром и его дружком что? – спросил я.

– Да ничего, друг его в розыске был, оказывается. Теперь он уйдет надолго, а сам поганец… ну незаконное проникновение в жилище, на его старой квартире мы нашли еще и наркоту, короче, все по мелочи, но на годик-другой точно отправят, дадут пинка под задницу и пускай радуется. Человечишко-то он все-таки дрянь, что ни говори. Что с такими делать? Он же не мужчина даже, такого ударить страшно. Я с ним одну беседу провел, так он у меня прямо в палате обоссался. Знаешь, сколько криков было? – подполковник покачал головой и продолжил: – Во всей этой истории мне больше всего ту девчонку жалко. Дочка которая. Как ее?

– Марина.

– Марина, – кивнул он. – Ну, ты знаешь, по ней видно, конечно, что и характером и личиком она не вышла. Да, не очень она приятная особа, но вот ситуация, в которую она попала… не дай бог кому из наших близких в такую попасть. Я вообще не очень эмоционально ко всему отношусь – работа такая: все принимать близко к сердцу, через недельку в этом дурдоме с ума сойдешь. Но все равно мне за нее обидно. Не заслужила она такого отца. Ей помощь сейчас нужна. И мне кажется, что очень и очень серьезная. Вы там не бросайте ее. Иначе… – он вздохнул. – Иначе пропадет. Не каждый может такое выдержать. Поверь, люди и из-за меньшей фигни ломались. Я видел, и не раз. Да и у нас на работе бывает – придет человечек, проработает полгода, а потом уходит, проклиная и себя, и нас. Не все железные.

– Как вы.

– Надо бы Игорю сказать, чтобы отныне звал меня «Живая Сталь», – задумчиво проговорил подполковник, открывая игру на компе.