Марина Серова: Неземное создание

«Какая лапка-царапка, хищница, – думала я тем временем, глядя на острые перламутровые Лилины ноготки. – Нет, не напрасно меня с первого взгляда что-то в ней насторожило».

Но тут Лиля подняла на меня глаза, улыбнулась, и я поняла, что все равно не могу на нее по-настоящему злиться – как-то умела она без мыла влезать ко всем в душу.

– Вы хотели меня спросить еще о чем-то? – поинтересовалась она спокойно. – Пожалуйста, не стесняйтесь.

Она подумала, что я еще могу стесняться ее!

Про Лилию Заславскую я уже успела узнать много интересного.

Во-первых, то, что она не так давно закончила в Тарасовском университете факультет психологии и потом полгода поработала на «телефоне доверия», пока вдруг не стала жить на содержании брата и помогать ему по хозяйству.

Насколько я могла понять, Лиля служила братцу и его дружкам чем-то вроде наживки, на которую клевала «крупная рыба».

Еще бы – красивая, в меру несчастная, образованная, трепетная девушка…

Как там говорил бедный Зайчиков про подарок судьбы?

Причем сама Лиля напрямую ни разу ни в одном ограблении не участвовала.

Ее задачей было лишь во время долгих, душещипательных телефонных разговоров с теми, кого она называла своими «друзьями», не пропустить информацию о моменте, когда кто-то из них вдруг был вынужден отлучиться из дома – у кого-то неожиданно заболевала мать, выпадала срочная командировка или какая-нибудь другая поездка.

Причем клиент, как правило, сообщал такую информацию между делом, сам того не замечая – ведь разговор шел о чувствах, чувствах и одних только чувствах!

– Но как же вызвать человека на полную откровенность? – спросила я Лилю, особенно заинтересовавшись периодом ее работы на «телефоне доверия». – Наверное, это очень трудно.

– Нет ничего проще! – улыбнулась она своей неподражаемой улыбкой. – Это – азы. Нужно просто как можно больше самой рассказывать о себе, вот и все. Разумеется, если до этого вы с человеком были хоть немного знакомы, получается еще лучше.

– О себе?

– Ну да – что у тебя болит, какое настроение было с утра, мысли о только что прочитанной книге. И собеседник тоже незаметно настраивается на эту же волну.

– Неужто – всегда? Ведь встречаются люди замкнутые, скрытные…

– Вы забываете, что это так приятно – говорить о себе, жаловаться на судьбу, плакаться кому-нибудь в жилетку. Нет ничего слаще. Многие мужчины, которым предоставляется такая возможность, вообще уверены, что это и есть любовь.

– А что же такое – любовь? – спросила я Лилю с любопытством, но она только неопределенно пожала плечами.

– Не знаю. Я только могу сказать, что у каждого человека любовь к себе побеждает все остальные чувства. Ну, еще, может быть, немного к родным.

– Но… твой брат теперь за решеткой…

– Это его проблемы, – недовольно перебила меня Лиля. – Я уже много раз говорила, что не имею никакого отношения к делам брата, никогда не участвовала в его кражах и ничего про это не знала. Откуда я знаю, что ему приходило в голову? Не скрою, мы с братом порой бывали очень откровенны, и я многое рассказывала ему о разных людях, о своих друзьях. Но я же не знала, что он таким образом будет использовать эту информацию!

– И тебя не удивляло, когда в доме неожиданно появлялись дорогие вещи и тебе преподносились новые шубы, драгоценности? Ты не знала, что у брата есть уже несколько счетов в коммерческих банках и что он ограбил…

– Я уже сказала – я ничего об этом не знала, – нахмурилась Лиля, явно не желая меня дальше выслушивать. – Это мужские дела. Шубы? Подумаешь, так и должно быть! Брат очень любил меня – и я не удивлялась, что он меня иногда баловал.

Я знала, что Лиля мне врала.

Но как легко, виртуозно у нее это получалось!

– Вы ведь знаете – у нас нет родителей, – прибавила она, помолчав. – Они еще восемь лет назад попали в автокатастрофу, и родных в Тарасове тоже нет. Мы тут были совсем одни. Поэтому я привыкла рассказывать своему братишке буквально все – и о себе, и о своих друзьях. Надеюсь, это еще не запрещено законом?

Если бы я уже не имела кое-какого представления о Лиле, то – ей-богу! – у меня от жалости к сироткам могли бы на глаза навернуться слезы.

Вот чертовка!

Мало того – ей удалось даже заполучить роль невинной жертвы – самую трудную, драматическую роль!

Но меня эта лапка-царапка провести не могла.

Я уже знала, что на самом деле Лиля вела жизнь профессиональной проститутки, только несколько особого толка, с учетом потребностей сегодняшнего времени.