Галина Зарудная: Яд иллюзий

Я продолжала жить в гостинице, в прежнем номере-люкс.

В тот вечер я возвращалась очень поздно, задержалась в гостях у своей лучшей подруги Людмилы Паниной, бывшей жены Егора. Ее сын обожает меня, обещал непременно жениться на мне, когда вырастит. Замечательный мальчик, и внешняя копия отца.

Людмила, с которой я впервые повстречалась во время партнерских переговоров, моментально очаровала меня, не только внешностью, но и искренней натурой. Добродушная миниатюрная женщина, всегда улыбчивая, но с грустными глазами. Наверное, первый человек, в котором за многие месяцы знакомства я не уловила ни единого проблеска злобства или фальши.

У Егора младшего был день рождения и я являлась почетной гостьей. Десять лет – солидный возраст. Мальчишка не отпускал меня до тех пор, пока не вымотался и, в конец, не уснул.

Тогда я еще около часа гуляла по ночному городу, вдыхая запахи уходящего лета.

И вернувшись в гостиницу, вместо того, чтобы сразу подняться в свой номер, я решила навестить то место, где когда-то состоялась наша первая встреча с Егором.

Я бывала там не часто. Но в тот момент будто неведомая сила влекла меня подняться на второй этаж.

Двери лифта бесшумно открылись и я в который раз убедилась, что не только в моем номере, но и здесь все осталось на своих местах, как и прежде.

Небольшой холл. Гладкий мраморный пол, покрытый мягким вишневым ковром. Удобные диванчики. А вот и то самое кресло…

У кресла, ко мне спиной, стоял человек.

Я узнала его сразу.

Сердце вспыхнуло огнем.

Он смотрел на меня через отражение в окне. А когда повернулся…

Не знаю, почему я не упала как подкошенная, ведь практически перестала ощущать под ногами пол.

Прежняя Анна наверняка упала бы.

Я же стояла и не сводила с него глаз, боясь проронить хоть слово…

Кирилл подошел не спеша, изучая меня жадным взглядом, тоже молча…

Может, прошла секунда, а может, час. Мы стояли в шаге друг от друга и, не моргая, смотрели друг другу в глаза.

И не могли насмотреться!

Потом он обнял меня так крепко, что я готова была закричать от боли. Такой сладкой боли!

Наши поцелуи были несдержанными и голодными, чередуясь с осторожными и робкими.

И мы не могли насытиться.

Набрасывались друг на друга так, будто хотели убить, а потом снова оживляли нежными прикосновениями…

И вот мы голые, новорожденные, на полу в моем номере.

Все так же не можем насмотреться друг на друга.

На груди у него шрам от пули, очень близко от сердца… как свидетельство неразрывных уз, накрепко связавших наше прошлое и настоящее.

Не известно, кто первый сказал:

– Я люблю тебя.

И услышал в ответ:

– Я люблю тебя.

Кирилл отнес меня на кровать и больше не выпускал из своих объятий…

Сейчас ночь.

Он уснул, утомленный и счастливый.

В огромном окне моей спальни – от пола к потолку - виднеется внизу яркий ночной город. Как много там счастья и боли, встреч и разлук, смерти и жизни, а сколько любви…

Луна смотрела на меня так понимающе.

И тогда я впервые села за ноут-бук, чтобы написать обо всем, что случилось, и понять, что привело нашу жизнь, мою и моих родителей, к такому губительному финалу...

Любовь? Или иллюзии?

Мы все живем в иллюзиях, и даже, если не сознаем того, все равно имеем единственное стремление в жизни – найти что-то настоящее. Настоящий дом, настоящую любовь…

Но, если иллюзии с легкостью помещаются в одной голове, то в поисках настоящего не хватит и целого мира.

Иллюзия – сладкая таблетка в минуты безверья. И наркотик, разрушающий человеческое существо, как любой другой наркотик.

Но мы устроены так, что иллюзии всегда будут частью нашей жизни. Мы в плену у себя самих. Но только мы сами способны контролировать степень своего самообмана.

Живите в иллюзиях, дамы и господа! Но не позволяйте им господствовать над вами.

Тот финал был предрешен, когда я только появилась на свет.

Но именно он дал мне новую жизнь. И подарил мне Кирилла.

Тело болит от страстных поцелуев. Губы искусаны, но я улыбаюсь.

Перед тем, как уснуть, Кирилл прошептал:

– Я тебя больше никогда не отпущу. Я никому тебя не отдам, слышишь? Чего бы это мне ни стоило, но я никому и никогда тебя не отдам…

Интересно. Как далеко он готов пойти ради этого?

Гете "Фауст". Посвящение