Михаил Петров - Гончаров приобретает популярность (Часть 1)

- Было бы на что, - ухмыльнулся Федорыч, - а где, это мы сами скумекаем.

- А где будем пить за мое воскрешение? - Передавая деньги осведомился я.

- А вот к Любе, к твоей спасительнице и пойдем. - Порешил мэр. - Не выгонишь?

- А чего мне? Наоборот хорошо. Люди в избе. А то я страху - то сегодня натерпелась. Не приведи Господь.

Празднование воскрешения из мертвых затянулось до утра. Только с рассветом пьяные и сытые старики расползлись по домам, а я с позволения бабы Любы, на пару часов прикорнул на её кухонной койке.

С перебинтованной гудящей головой, как во сне, в десять утра я уселся за руль.

- Ну что, Константин Иванович, надеюсь последний инцидент заставит вас поумнеть. Можно сказать с того света вас вытащили.

- Безусловно, господин Гончаров, теперь я буду осторожнее. Однако ответьте мне, что означало это нападение?

- Оно означало простую истину, если ты и впредь будешь совать свой нос туда куда тебя не просят, ты его попросту лишишься. А ещё это означает, то что бандиты не оставили своей идеи завладеть церковным добром. Но тебя это больше не должно волновать, разумеется если ты собираешься ещё немного пожить.

К моему появлению Милка отнеслась своеобразно с присущей ей характерностью.

- Доигрался? - С трудом скрывая торжество ехидно спросила она.

- Замолчи, женщина. - Слабо отмахнулся я. - Не до тебя.

- Погоди, скоро тебе напрочь голову скрутят, идиот!

- Стерва. - Подумав ответил я. - Ты наверное этого ждешь не дождешься.

- Очень ты мне нужен! - Хмыкнула она вытащила флакончики перекиси и спирта. - Садись - не дергайся, я как следует обработаю и поменяю повязку. Кто тебе накрутил эту тряпку? - Обливая голову перекисью брезгливо спросила она.

- Баба Люба. - Вступаясь за свою спасительницу обиженно ответил я. Если бы не она - лежать бы мне в сырой земле.

- И чем это тебя звезданули?

- Не знаю, но по логике вещей ударили лопатой.

- Господи, да где ж тебя носило? На кладбище что ли?

- Ты недалека от истины. - Послушно подставляя голову ответил я. Меня ударили, а потом закопали в старом сортире, где холодно и страшно.

- Еще лучше! - С хрустом отдирая марлю воскликнула Милка. - Мамочки, да ты знаешь, что тут у тебя твориться?

- У меня глаз на затылке нет.

- У тебя их вообще нет. Собирайся и мотай в больницу.

- Сама туда иди. Умная какая. Как разбинтовала, так и забинтовывай и больше от тебя ничего не требуется.

- Пожалуйста. - Фыркнула она. - И так кретин, так ещё столбняк нападет.

- Много болтаем. - Строго заметил я. - Обрабатывай рану и точка.

- Как хочешь, но учти, сначала я должна выщипать тебе волосы вокруг.

- Щипли. - Самоотверженно согласился я и началась пытка.

- Не ной, козел. Не мама велела, сама захотела. - Периодически подбадривала она на что я не менее любезно отвечал.

- Инквизиторша! И даже инквизиционный трибунал и тот бы содрогнулся от твоих зверских деяний. Стерва.

- Еще одно слово и тебе будет больно. - Пообещала она.

На такой вот ноте мы закончили разговор и перевязку, после чего я удалился отдыхать и проспал весь день и ночь до следующего утра, благо никто меня не беспокоил. Блаженный сон временами чередовался с могильным ужасом и кошмарными подробностями недавно пережитыми мною. Тетя Люба, моя избавительница, почему - то являлась ко мне с косой и старательно сталкивала меня в яму и ей помогал сельский мэр, господин Трофимыч.

Утро следующего дня опять началось с экзекуции. Милка вновь решила менять мне повязку и делала она это с удовольствием, с великим изуверским наслаждением. Даже не удосужившись как следует обработать перикисью она кровожадно рвала бинт и от этого мне было больно и тоскливо.

- А понежнее нельзя? - Сквозь слезы проскулил я.

- Пусть понежнее с тобой твои шлюхи разговаривают. - Категорично ответила она и рванула конец бинта вместе с остатками мозга. - Нежный какой!

- Да, я натура утонченная и грубость неприемлю. - Застонав от боли заметил я. - А вы грубая и циничная женщина, вся в папашу солдафона.

- Такая уж у нас порода. - Вкрадчиво ответила она и прихлепала рану чистым спиртом. - Терпи, Котик, терпи козел.

Резко и неожиданно в дверь позвонили. Бросив на полпути свою работу Милка помчалась открывать, а я тем временем поспешно прикончил её спиртовый запас.

- Костя, это тебя. - Входя доложила супруга и заметив порожний флакончик безнадежно махнула рукой. - Будешь говорить или как?

- Или как. Кто там, кому я понадобился, черт бы его побрал.

- Не его а их. - Спешно заматывая остатки бинта уточнила она. - Там тебя спрашивает мужчина и женщина, судя по всему муж и жена. Оба преклонного возраста и говорят с легким акцентом. Я провела их в отцовский кабинет. Мне кажется это солидные клиенты и тебе не придется ночами болтаться по кладбищам ежеминутно рискуя оставить меня вдовой. Будь умницей!