Евгений Зубарев: Я убью тебя, менеджер

Я тут же оглянулся на море и понял, что незаметно утопить в этом гадючнике невозможно даже медузу – спасатели торчали в своих фанерных скворечниках через каждые сто метров пляжа, принимая вычурные позы и демонстративно зыркая в бинокли.

Тогда я позорно сдался, лег навзничь и закрыл голову руками. Я стал думать о том, как сейчас добегу до Марты, схвачу ее за руку, сдерну с этого чертового аквабайка и потащу в отель за вещами, сочиняя по дороге разные идиотские версии грядущих апокалипсических катастроф.

Но даже если я дотащу Марту до аэропорта и мы удерем в какую-нибудь соседнюю страну, через пару недель нам все равно предстоит возвращение в Питер. И там спрятать Марту у меня все равно не получится. Они найдут ее и заберут, потому что она не моя – она принадлежит им, и все мы знаем это.

Кто я такой? Гнусный наглый, вонючий самец, осмелившийся отобрать трепетную женскую душу у благородного лесбийского сообщества города Санкт-Петербурга. И за меньшее преступление карают высшей мерой.

– Ваня! Ты не представляешь, кого я сейчас встретила!

Мне очень хотелось сразу встать и уйти – в отель, в кабак, в бордель, – но меня не оставляла жалкая надежда, что Марта может отозваться об этой встрече как о какой-нибудь несущественной ерунде, и тогда все вернется, и Марта снова станет моей. Не вся, конечно, но хотя бы частично, хотя бы на время. А что будет потом, мне плевать. Я хочу Марту, а не время.

– Ваня, я встретила ЛЕНКУ! Здесь!! Ты представляешь?!

Мне пришлось отлипнуть от песка и сесть на покрывало, чтобы рассмотреть ее лицо.

Определенно, она была счастлива. Она просто светилась изнутри, ее распирало от предвкушения следующей встречи, уже наверняка назначенной на этот вечер, и я окончательно понял, что мне не следует больше мечтать. Это было бы просто неразумно.

Я вежливо растянул губы в своей фирменной ослепительной улыбке и сказал ей:

– Как здорово, что все мы тут сегодня собрались.

– Да, это действительно так здорово!

Она, моя чуткая, тонкая Марта, даже не почувствовала иронии, из которой состояло каждое слово моего обращения к ней.

Я понял, что проиграл. И тогда я встал на колени, поднял руки к небу и закричал, как, наверное, кричали мои чернокожие предки, когда попадали в засаду к другим, диким, безжалостным хищникам африканских джунглей:

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!

Весь пляж, весь, без преувеличения, вздрогнул. То там то сям от множества мелких групп людей отделялись мужчины – они вставали, расправляли могучие плечи и поворачивали свои встревоженные и укоризненные лица ко мне.

Тогда я еще раз поднял сжатые кулаки к небу и снова закричал, уже так громко, как только смог:

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!

После этого, второго честного предупреждения, я встал на ноги и пошел убивать Ленку.

– Мусик, ну ты же знаешь! Кошечке никогда не бывает скучно! У меня всегда лето! У меня всегда позитив! Фруктовое настроение гарантирую!

Она щебетала еще что-то подобное, но я закрылся одеялом с головой, и мне стало тихо и относительно спокойно.

Тогда я осторожно открыл один глаз и посмотрел по сторонам через щелки в одеяле. Слева я увидел сонную морду Берутли, обернутую вечно грязной косичкой сальных волос.

Сонная морда вяло подрагивала губами и даже отчетливо сопела носом, но глаза не открывала.

– Берутли, жаба, просыпайся уже! – тихонько попросил я, снова осторожно приподнимая голову над кроватью.

Впрочем, голая и бесконечно пошлая в каждом своем слове, в каждом своем движении девушка так и не заметила моего пробуждения, продолжая бодро щебетать по телефону. Она даже отвернулась к балкону, чтобы лучше видеть линию побережья с зонтиками и мелкими фигурками людей на пляже.

– Где я? Кто эти люди вокруг? – вяло возмутился я в потолок, и тогда блондинка торопливо забормотала в телефон:

– Слушай, Мусик, я тебе потом перезвоню. Щас они меня потрахают немного, а потом я перезвоню.

Блондинка бережно положила свой модный, в стразах и желтых брызгах, сотовый телефон на пол и встала на четвереньки, сладко потянувшись в направлении моря. Я почувствовал теплую волну желания только от одного ее первого движения и тут же услышал торопливый шепот Берутли:

– Ванька, ты спереди, я – сзади. Да куда ты, эфиоп, лезешь, это я – сзади!

Я не стал спорить, поскольку мне было все равно – важно было побыстрее избавиться от утреннего напряжения, сладострастно представляя себе при этом Марту во всем ее королевском величии.