Назим Зейналлы - В Париж на поминки

Времени у нас было много и надо было его чем-то заполнить. Мы пошли по Москворецкой набережной в сторону Кремля, перешли Большой Москворецкий мост и известным нам маршрутом, мимо отеля «Балчуг Кемпински» направились в то заведение, где были в день приезда. В прошлый раз официант усиленно расхваливал специально приготовленное блюдо из курицы, которое мы так и не смогли попробовать. И теперь, когда отведали всё, что нам принесли, я с удовлетворением сказал:

− Хорошо-то как!

И зевнув, посмотрел на часы.

− Когда мы нормально спали?

− Я думаю, неделю назад.

− Это ненормально для человека.

− Согласен. Что у нас по программе дальше?

− Где поблизости самые спокойные и тихие места?

Фуад отодвинулся от стола и сказал:

−Таких мест два − мавзолей Ленина и Третьяковская галерея.

− Мавзолей?

−В мавзолее, к сожалению, лежачие места заняты, − сказал Фуад, ковыряя во рту зубочисткой. − Так что нас туда не пустят.

Фуад кивнул и слегка пожал плечом:

− Остаётся Третьяковка, находится недалеко, минут десять медленным шагом

И с чувством гордости продолжил:

− По эскизам художника здание построено.

Я отодвинул кресло, нехотя поднялся на ноги и мы двинулись к выходу.

− Сдаётся мне, придётся идти в Третьяковку. Надеюсь, там хоть не очень шумно?

− Ого.

Открыв рот от изумления, он, не отрывая взгляда, смотрел на проходящую мимо высокую блондинку.

− Осторожно, шею свернёшь. Половой активист!

Фуад не придав значения моим словам, продолжил:

− Думаю, потише, чем в Лувре…Там шумно как на большом восточном базаре, все носятся с фотоаппаратами, снимают всё, что видят, и всё это сопровождается криком и топотом, − затем повернулся в мою сторону, приложил руку к голове и продолжил. − Ор стоял страшный.

И действительно, галерея находилась недалеко, в весёлом, ярко раскрашенном здании. Я сел в просторном вестибюле на обитую красным бархатом скамью, книгу положил на колени, потянулся и несколько раз зевнул.

− Здесь хорошо, тихо и тепло.

− Идём, увидишь много интересного.

− Ты иди, художник, я подожду звонка Октая, − опустил голову, почувствовал, как глаза закрываются.

Когда открыл глаза, надо мной стояла высокая пожилая женщина в очках и трясла за плечо:

− Молодой человек, здесь спать нельзя. Лучше поднялись бы, посмотрели картины, много интересного, − строго сказала она.

− Конечно. Извините, друга жду. В другой раз обязательно посмотрю, − и оправдываясь, добавил. − Сильно устал.

Нахмурившись, она строго и внимательно посмотрела.

− Не положено…спать, − немного поворчав себе под нос, добавила. − Спать идите домой.

− Домой не идти, лететь нужно. Больше двух тысяч километров, − и махнул рукой в сторону двери. − А спать хочется и ещё душ принять, побриться.

−Тогда вон идите за ту колону, а то прямо на виду у всех.

Кивнул и плавно засыпая, успел пробормотать:

− Спасибо.

Прислонившись головой к кирпичной колонне, я спал сидя на красном бархате и прикрыв лицо рекламным проспектом, пока не прозвенел мобильник.

− Вы где? − спросил Октай.

− В картинной галерее, − прошептал я.

В телефоне наступила продолжительная тишина, затем раздался смех:

− Шутите?

− Нет, на полном серьёзе, называется Третьяковская галерея. В проспекте написано «здесь лучшие картины русских художников».

− Как ты туда попал? Хорошо, верю. Тебя, наверное, Фуад туда заманил? Мы подъедем через полчаса. Выходите на угол Большой Ордынки.

− Договорились. Ты наши листки просмотрел?

− Сверяют, мне сейчас должны принести.

Я встал, оставил книгу в гардеробе и сонный побрёл искать по многочисленным залам Фуада. Нашёл его сидящим лицом к небольшой картине, быстро подошёл сзади и встал:

− Что за картина?

Он молчал, тогда я опустил руку ему на плечо, пригнувшись, прочитал название картины − “Пробуждение”. Затем, наклонив голову в бок и заглянув ему в лицо, вежливо произнёс:

− Ты что, заснул?

Никакой реакции, только когда прошло несколько минут, он, не отрывая глаз от картины, сказал:

− Малик…

Прошло по крайнеё мере ещё несколько минут, прежде чем он снова заговорил:

− Сядь, сядь рядом. Посмотри на это и скажи, что ты думаешь.

− Маленькая тёмная картина в хорошей рамке.

Поднял глаза, посмотрел на меня и сказал:

− Нет, ты не так. Сядь и по другому взгляни, попытайся понять.

Я присел и несколько минут разглядывал её, затем повернулся и зевнул: