Терри Стюарт: Экспресс в рай

- Моя племянница не получит ни цента, вы понимаете? По закону наследником буду я, так должно быть.

Он вытащил бумажник и тут же дал мне пятьсот долларов новенькими банкнотами.

- Вот задаток. Остальное получите, когда все сделаете.

Я стал спрашивать о том, какие меры он собирается предпринять, чтобы у меня не было неприятностей.

- Не беспокойтесь, Свид, - сказал он с иронией. - У моей племянницы есть несколько ювелирных изделий, которые способны привлечь, кого угодно. Имейте это в виду. Поиски будут направлены не на вас, могу вас в этом заверить. Я не желаю, чтобы меня обвинили в пособничестве Черному Ангелу. Завтра вечером я ужинаю с одним крупным чиновником. Он нуждается во мне. Этого вам достаточно?

- Вполне, - ответил я. - Если все произойдет не так, считаю своим долгом предупредить вас, что мне наплевать на вашего чиновника. Хорошенько уясните себе, что на повороте я вас отделаю, если вы попытаетесь меня обмануть.

Он рассмеялся.

- Не надо нервничать! Я держу свое слово и всегда осторожен... Кто назвал вас Черным Ангелом?

- Одна женщина. Не будем говорить об этом, лучше поговорим о вашей племяннице.

- У нее была собака, но вчера она умерла. Я подумал, что человек, которого Уэбб пришлет мне, не очень обрадуется, встретившись с немецкой овчаркой.

- Правильная мысль. А двуногих животных там нет? - спросил я.

- Нет, - заверил он. - Вот уже много лет моя племянница живет одна. Ваша задача очень проста. Сможете вы сделать это сегодня вечером?

- Смогу, - ответил я. - Где живет ваша племянница?

- На Амстердам Авеню, в доме Хоббарта, на четвертом этаже. Ее зовут Джил Скотт.

Странно, Маат, хотя я не знал женщин и мне неизвестно, что они дают мужчинам, но все происходило именно из-за них. В жизни у меня было две женщины. Первая дала мне почувствовать вкус убийства, умерев по моей вине. Вторая привела сюда, сохранив свою жизнь...

Маат вздохнул и отвел взгляд от Бена. Он снова увидел это выражение безысходного отчаяния, которое источало его лицо. Никогда больше растерянность Бена не была так очевидна. Маат задавал себе вопросы и не мог найти на них ответа. Он предпочитал приступы дьявольского бешенства или взрывы черной ненависти этому лицу несчастного животного. Что же скрывал Бен?

Маат упрекал себя в том, что испытывает участие к осужденному. Он не мог избавиться от этого чувства, даже когда повторял себе, что перед ним чудовище.

- После этого разговора я ушел из дома Д жилки, - продолжал Бен. - Пока я ждал назначенного часа, я испытывал чувство, что прожил долгие-долгие годы. Думаю, естественно размышлять об этом. Редко кому случается убивать больше одного раза в жизни, и наверное, этот момент забыть нельзя, когда осознаешь, что это значит.

Работа, которую поручил мне Джилки, заставила меня испытать совершенно новые чувства. Я вдруг ощутил себя таким старым, как собор на площади. А мне, Маат, всего двадцать, и жить мне осталось недолго. Я никогда не брился чаще, чем раз в три дня. Я знаю не много, а то, что я знаю, не заслуживает внимания. Вам меня жалко?

- Да.

- Не жалейте, - сказал Бен. - То, что я вам расскажу, приведет в порядок ваши мысли. Вам повезло: вы знаете, куда пойдете на следующей неделе и что будете делать. У вас еще будут удовольствия и неприятности. А со мной все кончено. Со мной все было кончено, когда я направился к Джил Скотт.

Бен вздохнул и посмотрел на лампочку.

- Я расскажу немного, осталось самое важное. Будьте снисходительны, Маат, прошу вас.

Глава 7

- Перед дверью я немного постоял в нерешительности. Не знаю, почему я колебался, прежде чем нажать на кнопку звонка. Я услышал легкие, но не быстрые шаги. Дверь не открывали, и я подумал, уж не отправил ли меня этот Джилки прямо в ловушку. Вытащив пистолет из кобуры, на всякий случай, я опустил его в карман пиджака, не выпуская рукоятки.

Наконец дверь открылась. Я открыл рот от изумления: передо мной стояла та девушка, которую я однажды видел в Ист Сайде, в тот день, когда один расправился с бандой Чарли. Я сразу узнал ее по золотистым волосам на плечах и голубизне глаз. Она вежливо улыбнулась мне, но смотрела куда-то в пустоту и не двигалась, немного удивленная моим молчанием. У нее было самое красивое лицо, которое можно представить: нежное и грустное... Да, грустное, похожее на лица тех людей, которым не хватает чего-то жизненно необходимого. Она стояла передо мной, держась очень прямо, и придерживала дверь рукой.

У меня возникло желание убежать... Убить этого ребенка? Нет, Маат, это было невозможно! Я не мог сделать это, это казалось мне несправедливым, грязным, бесполезным...