— Я жду тебя.
Да, я тоже ждал. И почему-то знал, что единственная возможность увидеть ее — бежать отсюда. Быстрее покинуть больницу, где врачи хотели напичкать меня успокоительным и, возможно, оставить гнить здесь.
Возможно, я и в самом деле сошел с ума. Но если надо было стать сумасшедшим, чтобы вновь увидеть дочь — я был готов к этому. Я спешно вышел из палаты и направился к концу больничного коридора. Вслед неслись голоса, но я не оборачивался. Просто вышел на лестницу, проскакал несколько пролетов, морщась от боли в мышцах при каждом прыжке, и выскочил из здания больницы.
На улице было слякотно и сумрачно. Ноги в тапочках быстро замерзли, напомнив холод там, под водой. Я двинулся к огонькам машин — поток потрескивал по лужам в нескольких десятках метров от меня. Рука взметнулась, пытаясь привлечь того, кто захочет подвезти безумца, сбежавшего из больницы в спортивном костюме.
Я уже придумал, как расплатиться — попрошу водителя подняться со мной, а там займу у соседей. Думаю, проблем не будет. В конце концов, я на хорошем счету. Был на хорошем, поправил я себя.
— Куда едем? — неприметный блондин, уже начавший лысеть, приоткрыл окно серебрящей сквозь уличную грязь иномарки.
— Соловковских юнг, это за Московским, — дернутая дверь чуть скрипнула, а потом, закрываясь, крякнула. — Двести, но надо будет подняться. У соседа займу и отдам.
— Поехали, — неожиданно быстро и без торга кивнул блондинчик. Машина тронулась, больница осталась позади.
Интересно, что у нас полагается за самовольный побег с лечения? С учетом законодателей, возможно, что и условный срок. Я усмехнулся.
— Доволен? — спросил серебристый.
— Ммм? — не понял я вопроса.
— Доволен, что из больницы сбежал?
— Заметно?
— Ну, ты — или спортсмен, который не смог добежать обратно, — блондинчик просканировал меня взглядом, — или беглый из больницы. И на спортсмена ты что-то не похож…
Водитель ухмыльнулся и вновь взглянул на меня.
— Я как-то раз тоже сбежал. Только не из больницы. От бабы, — он положил руку на рычаг передач.
В этот же момент я машинально, вслед его движению, опустил глаза. Вокруг набалдашника со значком изогнутой Н тек красный цвет. Он вырывался из пальцев водителя, а потом, словно дым, окутывал рычаг и кресло водителя.
Взгляд мой, как в палате, поплыл. Казалось, в микроскопе навели резкость, только вместо бегающих микроорганизмов передо мной проносились события. Кусок жизни. Блондин, лет на пятнадцать помоложе. Женщина. Кричит, нависая над мужчиной.
— Скандальная была? — ляпнул я.
— Ууу, не то слово, — покачал головой водитель. — Орала, кидалась чем попало. Вот я и свалил. Надоело.
Блондин озирается, стоя в коридоре. Позади мечется тень, мужчина, не глядя, наносит туда пару нелепых ударов рукой. Дверь хлопает, блондин, как я полчаса назад, скачет по ступеням.
— А… А что ты — приструнить ее не мог что ли?
— Какой там, — водитель заулыбался. — Дрались мы, конечно, только смысл? Ушел в чем было, вот ведь как. А ты чего?
За мокрым окном сверкнули и исчезли знакомые опоры моста. Интересно, осталась ли отметина?
— Меня, вроде, за сумасшедшего приняли. Вот и побежал, — машинально, ответил я. И тут же, словно оправдываясь заметил, — но бабу свою я не бил.
Водитель дернулся, перевел руку на руль. Хотел что-то спросить — слышно было по дыханию. Красный цвет на пальцах взметнулся, смешался с новыми цветами — фиолетовый, охряный. Помутнел, превращаясь в шлепки краски, разбросанные по сторонам. Видение исчезло.
— Я тебя тут высажу, — буркнул блондин. До дома было несколько минут ходу.
— А деньги?
— Не надо денег, — водитель помялся. Снова взметнулись цвета. Все смазано. — Так уж. Нормально все.
У подъезда я постоял немного. Слова беседы с таксистом постепенно исчезали из памяти, а вот вкус их — его можно было задержать в себе, покатать на языке. В этот раз прикосновение было нечетким, смутным, но зато во всем этом, во всей ситуации ощущалась легкость и…
— Надежда, — сказал я в холод и двинулся к подъезду, не зная, попаду ли домой в этот вечер.
На счастье соседка, чей номер я набрал в домофоне, была у себя. Поднимаясь, я вспомнил, что Настя полгода назад оставляла у нее ключи. «На всякий случай», сказала она, отправляясь в совместную поездку за город на несколько дней. Одна из последних ее, Настиных, попыток втащить меня в жизнь. Или вернуть жизнь в меня. Так или иначе, не вышло.
Читать дальше