Странд взъерошил свои густые волосы, словно ему требовалось привести в беспорядок прическу, чтобы навести порядок в мыслях.
— Но ведь в некотором смысле отгадка содержалась уже в первом сне. Правда, она была выражена символически: солнечный свет оказался вдруг лунным. А главное, этот сон приснился мне до того, как я поехал в Холмевог, и вообще до того, как я углубился в это дело!
— Ну и что? — Взгляд за стеклами очков был полон внимания. — Вы хотите еще что-то сказать?
— Да! А тот сон, когда я понимал, что мне необходимо открыть окно? Ведь он приснился мне до того, как я побывал на Художниковом острове, то есть до того, как я догадался, что главную роль в этой истории играло зеркало!
— Но вы же не смогли открыть тогда окно, — заметил доктор Карс. — И не поняли, что за свет там прыгал. Тогда догадка только еще приближалась к вам.
— Нет, это были вещие сны! — стоял на своем Странд.
— Едва ли. — Доктор Карс взял коньячную рюмку за ножку и начал медленно вращать ее на столе. — Что, собственно, произошло? Во всех трех сновидениях фигурирует свет. В первом была поставлена проблема: каким образом можно перепутать два источника света? Как «солнце» может оказаться «луной»? В другом сне у вас возникает предчувствие, начинает брезжить догадка: зеркальная поверхность. И в третьем — догадка переходит в уверенность. Потому что ваше сознание обогатилось новым опытом.
Он продолжал вращать рюмку, пустую и прозрачную. Смотрел через нее на свет, поворачивал под разными углами.
— Нет никаких оснований полагать, что человек обладает неким даром ясновидения. Фантазия сновидений пользуется только тем материалом, который поставляет ей память.
— Какой еще материал? — Рука Странда беспокойно ерошила волосы.
— Вы слышали об огнях маяка, но оказалось, что их видели совсем в другой стороне, ведь так? — Рюмка остановилась. — Разве в этом случае объяснение, что это был «зайчик» зеркала, не лежит на поверхности?
Голова Странда была похожа на голову мальчишки после драки.
— Но ведь оно пришло мне в голову только потом…
— Сознательно да, а подсознательно… У подсознания очень хорошая память, оно бережно хранит опыт, приобретенный в детстве. Кто из детей не пускал солнечных зайчиков обыкновенным карманным зеркальцем, которым вы так хорошо воспользовались, чтобы проиллюстрировать свою мысль Скоддланду… Догадка вполне могла вам присниться до того, как ее нашло ваше бодрствующее сознание.
— Насколько я понимаю, вы в этом случае признаете интуицию, доктор Карс? — немного презрительно заметила Элисабет, она еще не забыла, как он анализировал ее «приступ истерии». — А я-то думала, что вы допускаете эту способность только у женщин.
Доктор Карс с легким поклоном парировал ее замечание:
— Во сне даже мы, мужчины, умнеем, сударыня.
Растрепать шевелюру Странда еще больше было бы уже невозможно.
— А то, что меня потянули за рукав? Что трижды в один и тот же день я столкнулся с этой историей?
— Мы в науке называем это случайными совпадениями.
— Случайные совпадения? Три раза подряд?
— Подумаешь! — Доктор Карс внимательно разглядывал граненую коробочку с костями, стоявшую на полочке под столешницей. — Разве, играя в кости, нельзя три раза подряд получить «шестерку»? Удивительно, но случайно!
Взгляд его скользнул по каминной полке, но единорога он решительно не замечал:
— Как ни прискорбно, но должен сказать: я по-прежнему не вижу единорога. Не вижу!
Элисабет не могла принять такую, чисто мужскую, точку зрения и сделала типично женский вывод:
— Вы нам испортили все удовольствие, доктор Карс! За это вы должны что-нибудь рассказать нам!
— Искренне сожалею, сударыня! — Он развел руками. — Мое ремесло в том и состоит, чтобы объяснять подобные истории. А потому не надейтесь услышать от меня что-нибудь в этом роде.
— Как, вам нечего нам рассказать? — Нордберг встал. — Что ж, сейчас будет! Сейчас вы сами переживете встречу с единорогом, здесь на месте и сию же минуту!
Иногда даже психиатры испытывают нечто похожее на удивление:
— Что вы хотите этим сказать?
Нордберг воинственно тряхнул головой.
— Я полагаю, что вам не повредит небольшой шок!
— Шоковая терапия — моя узкая специальность. — Доктор Карс иронично поклонился. — Прошу вас!
— Я с радостью напугал бы вас до смерти, доктор Карс, — возбужденно продолжал Нордберг. — Вы — психиатр, ваша специальность обязывает вас проникать в дебри человеческой души. Но вы не видите дальше внутренней стороны стекол ваших собственных очков!
Читать дальше