Андрей Троицкий - Москва Икс

— Вы надолго в Питере?

— «Стрела» отходит через три часа, а я еще даже не обедал. Вижу, что вы чем-то расстроены. Знаете что… Когда кончится кино, пройдите два квартала в сторону вокзала, там серый дом с аркой. Войдите в нее, в глубине двора дом похожий на склад. Подойдите к входу и ждите. Нам надо закончить разговор.

Сан Саныч поднялся, сунул в ладонь Кольцова бумажку, скатанную в шарик, и пошел к выходу, пришлось досматривать фильм в одиночестве, Кольцов ждал стрельбы, автомобильной погони, ждал, когда женщина сбросит латексный плащ, останется в чем мать родила, — и упадет в объятья злодея. Но эротическую сцену с блондинкой, видимо, вырезали цензоры, девушка сменила плащ на красное платье с глубоким декольте и пошла в ресторан с хорошим парнем. Вместо стрельбы и погони показали улицу провинциального городка, там злодея избили до бесчувствия и бросили беднягу в сточную канаву.

Кольцов ушел с мыслью, что французы разучились снимать хорошие фильмы, на выходе из кинотеатра он расстегнул куртку, вытащил из-под ремня пистолет и взвел курок. Потеплело, вместо снега с неба валилась какая-то ледяная крупа, похожая на сахар, она хрустела под ногами и быстро таяла. Он прошел два квартала к вокзалу, повернул в арку серого трехэтажного здания, в котором не светилось ни одного окна.

Двор оказался темным и пустым, лампа была укреплена перед аркой, на столбе, впереди, у приземистого дома с двускатной крышей, в свете второй лампочки видно крыльцо под дощатым навесом, двустворчатый люк подвала с навесным замком. Вокруг домишки — какой-то сквер, чахлые деревца. Он остановился за углом арки, ожидая услышать шаги, но следом никто не шел.

Пришла мысль, что Сан Саныч может все кончить здесь и сейчас, разрубить все канаты, нарушить обещания, не вернуть долги… Да, все просто: пустой двор, монотонный гул улицы и ледяная крупа, летящая с неба, — они поглотят звуки выстрелов. Кольцов станет хорошей мишенью для стрелка, который прячется в темноте. Вряд ли получится сделать ответный выстрел. Его убийца приблизится, если надо, добьет жертву выстрелом в голову, в ближнем магазине он купит бутылку воды и утолит жажду.

Может быть, появится, склонится над телом добрейший милейший Сан Саныч. Он человек незначительный, ходит не только под Богом, у него не земле десяток начальников, и все как один — последние сволочи и бюрократы, им надо все точно знать, чтобы в таблице после фамилии Кольцов поставить галочку иди крестик, и тогда сдать бумажки, перепачканные кровью, в архив, — и все, приехали, этот готов…

Кольцову казалось, что у него температура, что пот выступил на спине и груди, ладонь, сжимавшая рукоятку пистолета, стала горячей и слабой, из-за угла он выглянул в арку, а когда повернулся, Сан Саныч уже стоял в трех шагах, он держал руки в карманах пальто.

— Вы в порядке?

— Более или менее.

— Что вас мучает? Наверное, думаете, что рисковали зря, раз американцы, которых искали, весьма вероятно, были убиты еще восемь лет назад. Ночью их вывели на палубу десантного корабля и так далее… В этом случае вам хочется узнать ответ на такой вопрос: какого черта живые должны рисковать жизнью за тех, кто давно погиб? Кому нужна новая кровь?

— Да, это хороший вопрос.

— Чтобы вам стало легче: американцев убить не рискнули. В Мурманске они были осуждены закрытым военным судом. Никто не потрудился состряпать более или менее правдоподобные материалы уголовного дела. В резолютивной части приговора сказано, что подсудимые — американские шпионы, заброшенные в СССР для сбора секретных сведений о базах Северного флота. У той женщины родился мальчик, сейчас он воспитанник детского дома. Ни слова не знает по-английски. Американцы отбывают срок в крытой тюрьме в Нижегородской области. Последний раз их видели живыми полгода назад. Я почти уверен, — теперь их вытащат, они вернутся на родину.

Сан Саныч ушел, Кольцов выкурил сигарету и двинулся в обратный путь.

Познакомиться с судовым врачом Владимиром Ефимовым оказалось совсем нетрудно, действительно, по пятницам он ужинал в ресторане «Балтийский», и сейчас скучал за столиком в углу зала. Сзади здоровенный фикус в кадке, — со стороны казалось, что доктор накрыл голову широким листом, словно защищался от палящих солнечных лучей или недобрых взглядов.

Это был мужчина лет сорока пяти, с волнистыми волосами, тронутыми сединой, внимательными голубыми глазами, он носил очки в металлической оправе, был одет по моде: в твидовый пиджак, голубую рубашку без галстука и потертые джинсы. Если приглядеться, заметишь, что рубашка заношена, манжеты истрепались, пиджак не новый, тесноватый, ботинки стоптанные, со сбитыми каблуками. Прав был Сан Саныч: на красивую жизнь денег всегда не хватает.