Александр Золотько - Игра втемную

– Я думаю, что тут дело не в проекции. Моя плоскость пересеклась с другой плоскостью, а я – одна из точек линии пересечения. Или еще проще – высокий блондин в черном ботинке. Ловушка для дураков. Ловушка, наделенная излишней активностью. Что-то такое в купе говорил мне попутчик. Червяк на рыбалке.

15 марта 1995 года, среда, 21-10 по Киеву, Днепропетровск.

Гена Превезенцев отдыхал. Уроки на завтра он приготовил сразу же после прихода из школы. Учился он хорошо и относился к своему образованию очень серьезно. Мысль о том, что в этой жизни дорогу придется пробивать самостоятельно, пришла ему в голову довольно давно. Родители тянули лямку и уже даже не пытались изображать перед знакомыми ситуацию материального благополучия. Они честно пытались удержаться на ногах. Иногда отец даже беседовал с Генкой о преимуществе честного образа жизни и о необходимости уважать себя и свою работу. Генка не спорил, он молча выслушивал, соглашался и отправлялся либо делать уроки, либо на тренировку. Поддержание спортивной формы входило в общую программу построения нормальной жизни. Угнетало только сознание того, что еще долго придется выдумывать версию для родителей о том, как ему удается находить деньги на довольно дорогие покупки.

В дверь постучали. «Да?» – не вставая с тахты, спросил Генка. В семье сложилось так, что родители старались не мешать Генке жить самостоятельной жизнью. Отец и мать чувствовали в Генке странную силу, А он не давал им повода для беспокойства. Он был очень серьезен для своих тринадцати лет.

– Тебя к телефону! – из-за двери сказала мать. Генка прошел в прихожую и взял трубку:

– Слушаю. Хорошо, сейчас выйду.

Спокойно оделся, обул кроссовки. Заглянул на кухню:

– Ма, меня позвали на несколько минут. Давай я захвачу мусорное ведро.

Генка вышел во двор, сходил к мусоросборнику, вытряхнул мусорное ведро и только после этого подошел к сидевшему на лавочке знакомому. Тот выглядел несколько помятым.

– Добрый вечер, – поздоровался Генка.

– Привет. У тебя завтрашний день не очень занят?

– Не очень, в школе ничего особенно важного нет.

– Нужно съездить в Запорожье.

– Мне некогда, – сказал Генка, – если можно, давайте конкретно.

– Ты серьезный парень, – констатировал знакомый, полез в карман и внезапно сморщился.

– Что с вами? – спросил Генка.

– Ушибся. Вот тебе фотография, на обратной стороне – место встречи и номер машины. Запомнишь сегодня, а завтра, как обычно, отдашь.

Генка кивнул.

– Ты из пистолета стрелял когда-нибудь? – спросил знакомый.

– Из спортивного, несколько раз.

– Это почти одно и то же, справишься. Ствол получишь завтра. Нет возражений?

Генка выжидательно молчал.

– Понял, – кивнул знакомый, – гонорар увеличивается вдвое. Годится?

Генкино лицо не дрогнуло. «Все?» – спросил он.

– Еще такое дело, – замялся знакомый, – я сегодня к тебе, наверное, в последний раз прихожу. Нужно уезжать. Ты не возражаешь, если я твой адресок дам одному своему знакомому? Все будет как надо, это серьезный человек и может хорошо платить.

– Завтра я буду работать уже для него? – спокойно спросил Генка.

– Для него.

– Хорошо, – сказал Генка, – я не возражаю.

– Пока, что ли, – сказал взрослый.

– Пока, – ответил Генка Превезенцев, тринадцати лет от роду, и не оглядываясь вошел в подъезд.

– Ну что, Малый, он согласился? – спросил водитель, когда Малый сел возле него.

– Согласился. Я после каждого разговора с ним как холодной водой облитый. Будто это не он сопляк, а я.

– Что поделаешь, – сказал водитель, – дети сейчас быстро взрослеют.

15 марта 1995 года, среда, 23-35 по Киеву, Город.

Главным и наиболее действенным лекарством при сотрясении мозга является сон. Во всяком случае, я об этом неоднократно слышал и даже читал. У человека с сотрясением мозга должна быть повышенная сонливость. Организм сам старается применить самое действенное лекарство. Вот только до сих пор мне не приходилось читать, как именно реагирует страдающий сотрясением мозга на свою травму, если количество адреналина в его крови удвоилось. Меня всего крутило и колотило. Наступила какая-то странная реакция на все происходящее. Вместо паники и отчаяния, которые сегодня меня уже посещали, неожиданно пришла жажда деятельности и горячее желание во всем разобраться самому.

Выпроводить Петрова удалось только после того, как я клятвенно пообещал ему никуда из дома не выходить и разрешить ему завтра или послезавтра еще раз меня навестить. Выходить на улицу я и сам не собирался, а визит меня уже не пугал. При всех попытках Петрова меня запугать, воздействие на мое настроение он оказывал скорее положительное, чем отрицательное. И кроме того, отдельные вещи, которых он касался в разговоре, натолкнули меня на забавные мысли.