Михаил Серегин - Маркиза из стриптиза

Секретарша, призвав на помощь двух здоровых секьюрити, все же преодолела сопротивление Соколова и ворвалась в помещение к шефу.

– Вот они, – показала она на Евгения и Александра. Охранник схватил могучей пятерней журналиста и потащил его к выходу. Второй двинулся к бывшему оперу.

– Скажи этим гориллам, чтобы проваливали, – шепнул тот Онищенко. – Ну, живо!

– Оставьте их! – устало глядя на секретаршу, произнес оживший Петр Егорович.

Лена не узнавала своего шефа. Несколько минут общения с наглыми незнакомцами превратили его из цветущего уверенного руководителя, мечущего при случае гром и молнии над головами своих подчиненных, в выжатого как лимон дряхлого человека болезненного вида. Пот градом струился по его лысине. Глаза бегали из стороны в сторону. Девушка вместе с двумя бугаями, недоумевая, вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь. – Кто вы такие и что вам нужно? – более-менее приходя в себя, задал Петр Егорович вопрос непрошеным гостям.

– Первые разумные слова, которые мы за сегодня от вас услышали, – подвигая стул к столу чиновника и усаживаясь напротив на стул спинкой вперед, заметил Александр. Евгений присоединился к нему, водрузившись прямо на край стола.

Онищенко хотел было вспылить по этому поводу, но, столкнувшись с уверенным, несколько ироничным взглядом журналиста, сдержался, выразив свое неудовольствие лишь хмурым взглядом.

– А нужно нам вот что, – продолжал гнуть свою линию бывший опер, не позволяя народному избраннику отвлекаться, – ответь мне откровенно, что связывает тебя со Штеком Альбертом Викторовичем. Он помог тебе избавиться от трупа Максима Лимцова? Давно ты его знаешь? Что он от тебя требовал?

– Кто вы такие? – вновь выдавил из себя депутат, переводя взгляд с Евгения на Александра. Самообладание потихонечку стало возвращаться к нему.

– Если тебе так важно, я скажу, кто мы такие, – подавшись вперед и впившись в Онищенко взглядом, не сулящим ничего хорошего, ответил Александр. – Я – бывший мент. Но в душе им остался до сих пор. А он, – Марков ткнул пальцем в Евгения, – журналист, только не бывший, а действующий. Ты понял, что это для тебя значит? Не дошло – могу объяснить: в случае если мы не приходим к консенсусу, через пару дней в двух-трех газетах появятся вот эти замечательные фотографии, – он выложил перед совсем сникшим мужчиной фотографии, напечатанные Евгением с пленки Эдуарда. Онищенко ошеломленно принялся разглядывать их, явно не понимая, откуда они могли взяться. – А по телевизору пойдет обстоятельный комментарий к ним. Евгений, сможешь сделать такое?

– Запросто! – подтвердил до сей поры молчавший журналист. – Думаю, после этого вам баллотироваться уже не придется.

– Но не это самое страшное, – забирая фотографии, продолжил бывший опер. – Гораздо страшнее, если я возьму да и позвоню Лимцову Николаю Владимировичу и шепну ему, кто младшего братишку убил. Знаешь, что тогда тебя ждет?

При упоминании о человеке, убитом им в пьяном запале, Онищенко невольно вздрогнул. Штык объяснил ему, что представляет собой Лимон-старший. – Петр Егорович сам осторожно навел справки о главаре могущественной группировки. То, что он услышал от других людей, полностью подтвердило слова Альберта Викторовича.

– Вижу, что знаешь, – продолжая сверлить цепким взглядом Онищенко, проговорил Александр, прикуривая сигарету. Ждать ответа он не собирался.

– Что вас интересует? – вяло выдавил из себя окончательно раздавленный чиновник.

– Что произошло в ту ночь, после того как ты убил Максима? – приступил к допросу Марков.

Депутат вяло рассказал ему, как ворвались бойцы Альберта Викторовича, как приехал он сам следом, как хозяин «100 удовольствий» в обмен на молчание и помощь по избавлению от трупа заставил его подписать документы о продаже муниципальной собственности в виде бывшего детсада номер такой-то. Затем ему велели молчать и забыть обо всем случившемся.

– Больше он ничего с вас не требовал?

– Нет. Да, еще десять тысяч долларов, сказал – бойцам за молчание. Больше до вас никто не напоминал мне о случившемся несчастье.

– Девушку с фотографии откуда знаешь? Кто познакомил, где? – продолжал Марков. Журналист не вмешивался, предоставив более опытному старшему товарищу вести беседу.

– Коллега познакомил на юбилее у Браткина. Я смутно помню. Пьяный был сильно. Кажется, Валентиной зовут. Потом мы к нему поехали, он вырубился почему-то. Валентина к ней ехать предложила. Сказала, что одна живет. Она нам еще стриптиз показывала, – собираясь с мыслями, промямлил глава районного отделения. – А откуда эти фотографии у вас? Я, честно говоря, вообще не помню…