Андрей Таманцев - Рука Москвы

В трубке щелкнуло. Олег Иванович сказал:

— Нужно встретиться. Очень срочно.

В бывшей графской библиотеке старинного дворянского особняка в центре Москвы, на фасаде которого красовалась никому ничего не говорящая вывеска «Информационно-аналитическое агентство „Контур“», а возле чугунных, старинного литья ворот прохаживались двое молодых людей в одинаковых серых плащах, генерал-майор Константин Дмитриевич Голубков стоял на пороге небольшой комнаты, примыкавшей к библиотеке, сунув руки в карманы мешковатого пиджака, и ждал, когда генерал-лейтенант Нифонтов сменит мундир на штатский костюм.

— Откуда пошла эта традиция — являться к начальству в форме? — поинтересовался он, глядя, как Нифонтов умелыми движениями повязывает перед зеркалом галстук.

— Понятия не имею. Вероятно, считают, что с человеком в форме разговаривать проще. Штатский может послать. Или начать мямлить. А военному что остается? Только одно: «Слушаюсь». И щелкнуть каблуками.

— Ты щелкнул?

— А как же? Зайди и прикрой дверь.

Голубков вошел. Нифонтов извлек из холодильника бутылку кристалловского «Привета» и разверстал по стаканам.

— Достал он меня. Давай по соточке. Будь здоров. Константин Дмитриевич.

— И тебе не болеть.

Когда полегчавшая бутылка вернулась в холодильник, Голубков закурил «Яву» и спросил:

— Ну? Что он сказал?

— Ничего. Он вообще не понял, о чем я ему толкую. Да, он дал эту информацию. И что? В ней нет ничего секретного. В чем проблема?

— Объяснил?

— Без толку. Мы говорили на разных языках. Твою мать. Полгода посидел в Гармише и считает, что может руководить разведкой. Дурдом. Экономисты руководят разведкой, разведчики руководят экономикой. Дай и мне сигаретку.

— Начинается.

— Знаешь, что самое приятное в борьбе с дурными привычками?

— Ты говорил. Поражения. Было что-то еще?

Нифонтов сделал несколько затяжек и с отвращением раздавил сигарету в пепельнице.

— Я не очень удивлюсь, если в ближайшее время нам прикажут прекратить заниматься эстонской темой, — тяжело помолчав, сказал он. — Понимаешь, что это будет означать?

— Вариант «Б».

— Хоть с тобой мы говорим на одном языке. Да, оккупация Эстонии.

— Узко мыслишь, — с усмешкой возразил Голубков. — Почему только Эстонии? Сам посуди. Оккупируем Эстонию, тут же возникнут «лесные братья» с базами в Латвии и Литве. И увязнем в партизанской войне. Оккупация всей Прибалтики. Чего уж тут мелочиться!

— Я смотрю, это тебя веселит, — заметил Нифонтов. — Только не пойму почему.

— Расслабься, Александр Николаевич, — посоветовал Голубков. — Не будет варианта «Б». И варианта «А» тоже не будет. Ничего не будет. Эстонская тема закрыта. Час назад из Аугсбурга позвонил Пастух. Вчера они получили в мэрии разрешение на эксгумацию и ночью вскрыли могилу.

— И что?

— Ничего. Гроб пустой.

— Что значит пустой? — не понял Нифонтов.

— То и значит.

— Совсем пустой?

— Не совсем. Немного земли, немного камней и горстка конских костей. И ничего больше.

— Конских? — переспросил Нифонтов. — Ничего не понимаю. Вместо штандартенфюрера СС похоронили коня?

— Нет. Просто бросили в гроб несколько старых костей.

— А куда девался эсэсовец?

— Это очень интересный вопрос, — согласился Голубков. — Но не актуальный. Его предстоит решать эстонским историкам.

— Еще один поворот сюжета, — констатировал Нифонтов. — И кого же теперь будут торжественно хоронить в Таллине?

— Этот вопрос гораздо актуальнее. И есть человек, который много дал бы, чтобы найти на него ответ. Догадываешься, кто это?

— Янсен.

— Совершенно верно, — кивнул Голубков. — Бывший полковник КГБ, а ныне член политсовета Национально-патриотического союза господин Юрген Янсен. Не хотел бы я оказаться на его месте. А ты?

— Мы не рано радуемся? — спросил Нифонтов. — Этот маховик раскручен на полные обороты. Сам собой он не остановится. Что намерен предпринять Пастух?

— Это будет зависеть от того, какой ход сделает Янсен. Если у него в запасе есть козыри, ему придется их выложить.

— Думаешь, есть?

— Могут быть.

— Какие?

Голубков неопределенно пожал плечами:

— Вскрытие покажет. Если я все правильно понимаю, Янсен вылетит из Таллина ближайшим рейсом. Может быть, сейчас он уже где-то на полпути к Аугсбургу.

Над муниципальным кладбищем южно-баварского города Аугсбурга висел мутный обмылок луны. Над безмолвными аллеями светились круглые садовые фонари. С гор наползала туманная дымка, обтекала стволы дубов и буков, черные гранитные мавзолеи и белые мраморные изваяния со скорбящими ангелами.