Сергей Зверев - Ненависть и месть

– Вы что, перепили вчера, гражданин помощник городского прокурора?.. На что это вы намекаете?

– Упаси Боже!.. – замахал руками Бирюков. – Я ни на что не намекаю. Это был просто, так сказать… э… экскурс. Картина состояния отечественной юриспруденции. А что касается лично вас… Я ведь тоже не безгрешен. – Бирюков скривил обрюзгшую физиономию в каком-то подобии виноватой улыбки. – Ну и, понимаете… Всем было бы спокойнее… Ведь мое дело – предупредить, провести профилактику, так сказать.

– Это все? – сухо спросил Панфилов.

– Да, собственно. Хотя… Нет, подождите минуточку…

Он достал из внутреннего кармана пиджака черно-белую фотографию и показал ее Константину.

– Вы никогда раньше не встречали этих людей?

Бирюков показывал Панфилову оперативный снимок, сделанный на месте происшествия фотографом следственной бригады. На нем были изображены два трупа в автомобиле с распахнутыми дверцами. Судя по телосложению, это были крепкие, достаточно молодые люди, убитые выстрелами из огнестрельного оружия. Об их лицах ничего определенного сказать было нельзя, поскольку они были обезображены до неузнаваемости выстрелами в упор.

– Впервые вижу, – покачал головой Константин. – А кто это?

– Никаких документов при них не обнаружили. Автомобиль, в котором нашли потерпевших, числится в угоне.

– Почему вы спрашиваете меня об этих… гражданах?

– Дело в том, что трупы обнаружили накануне утром неподалеку от вашего дома. У следствия возникли вопросы по этому поводу. Разве вы не в курсе происшедшего?

– Накануне ночью я даже не ночевал дома и, естественно, ни о чем таком не слышал.

– Ну что ж… – Бирюков спрятал фотографию и развел руками. – Тогда у меня действительно все. Я могу рассчитывать на то, что вы прислушаетесь к моим словам?

– Я за себя все решаю сам. Счастливо оставаться. – Константин развернулся и, не прощаясь, зашагал к своему автомобилю. Телохранитель, который во время разговора Панфилова с помощником городского прокурора держался в полутора десятках метров сзади, также направился к «Кадиллаку».

На пите продолжалась схватка за звание чемпиона. Дрались питбультерьер по кличке Ахилл и стаффорд Боец.

Толпа сгрудилась вокруг площадки, криком сопровождая каждый удачный маневр своего фаворита.

– Души его, души, Ахилл!

Мощные челюсти питбуля сомкнулись на горле стаффорда, но тот упрямо не желал сдаваться…

Информация, полученная Панфиловым от помощника городского прокурора, оказалась верной.

Действительно, на следующий день ему доставили повестку, согласно которой он должен был явиться в милицию для дачи свидетельских показаний.

Но к тому моменту, когда Жиган прибыл в городской отдел внутренних дел, чтобы поговорить со следователем, были обнаружены трупы Каблукова-старшего и двух его подручных.

Исследовав место происшествия – заброшенный дом лесника, – следственная бригада пришла к выводу, что трое уголовников устроили разборку между собой, во время которой все и погибли.

Этот замечательный вывод устроил всех, и городское милицейское начальство поставило еще одну галочку в графе «раскрытые преступления».

Каблуков-младший немедленно уехал из города, но этот факт уже мало кого интересовал.

После того как посредничество Артура привело к установлению мира между людьми Айваза и мазуткой Саши Порожняка, вооруженные разборки мгновенно прекратились. «Синие», конечно, не стали питать больше любви к ненавистным кавказцам, а азербайджанцы не возлюбили в один момент порожняковцев, однако договоренности, скрепленные кровью, действовали.

Тем не менее Москва откликнулась на просьбу городского прокурора, и в Запрудный прибыла усиленная следственная группа.

Начало осени складывалось для Константина неудачно. Бизнес пришлось временно остановить, чтобы, как выразился Семенков, не дразнить гусей.

Помаявшись так неделю-другую, Константин понял, что надо сменить обстановку. Отдав необходимые распоряжения, касающиеся бизнеса, Панфилов уехал в Москву.

…Остановившись возле серой панельной «хрущобы», Константин глянул на табличку с номером дома, сравнил ее с адресом на визитной карточке.

– Да, кажется, здесь.

Он шагнул в подъезд с когда-то выкрашенными зеленой краской, а ныне облупившимися стенами, поднялся на последний этаж и позвонил.

Почти сразу же дверь открылась, как будто хозяин квартиры ждал у порога.