Владимир Гриньков - Расстрельщик

– Я ничего об этом не слышал.

– Две недели ваши как в осаде жили. Одних охранников полдюжины. Я думал, на твоего хозяина кто-то наехал и он занял здесь оборону.

– Вроде тихо у нас все, – спокойно сказал Корнеев. – Сам-то хозяин здесь появляется?

– Не знаю. Говорю же – ваши держали оборону, ни подойти, ни подъехать.

Не сюда ли они привезли Базылева после покушения? Две недели – как раз тот самый срок.

– Я пойду, – сказал Корнеев.

– Не торопись, посиди.

– Не могу, служба.

– Понимаю.

Вернувшись в особняк, Корнеев увидел Тихомирова все в том же кресле, но на этот раз вместо газеты в его руках была рюмка. Коньячная бутылка успела лишиться большей части содержимого.

– Может, поужинаем? – предложил Корнеев.

– Без меня, – буркнул Тихомиров.

Он едва ворочал языком. Корнеев подождал и, когда Тихомиров заснул, уронив голову на грудь, приступил к тщательному осмотру особняка. В самом доме он не нашел ничего интересного, но среди мусора отыскались использованные бинты. Потом он еще раз обошел помещение, осматривая каждую комнату с необыкновенным тщанием. Но нигде не было того, что он искал. Ближе к полуночи он вспомнил о подвале. Туда вела дверь из встроенного в дом гаража. Дверь была заперта. Замок Корнеев открыл с помощью найденной тут же, в гараже, отвертки. Вниз спускалась каменная лестница.

Подвал использовался как мастерская. Здесь стоял верстак, пара небольших станков на бетонных основаниях, а также обнаружилось то, что Корнеев сразу опознал. В углу он увидел железную кровать и еще, у стены, прозрачные медицинские шкафы.

Он ни на мгновение не усомнился. Именно здесь снималось интервью с Базылевым. Очень узнаваемый интерьер.

Потом он вернулся туда, где нашел бинты, и еще раз их осмотрел. На них не было следов крови. Ни капли. Корнеева это нисколько не удивило. Именно этого он и ожидал.

Поутру Боря Тихомиров имел довольно жалкий вид. Корнеев держался с ним подчеркнуто любезно. Они позавтракали, сидя друг против друга. Тихомиров время от времени морщился и вздыхал. Бутылка дрянного коньяка – не для слабых здоровьем.

– Я сегодня с утра уже успел позвонить своим домашним, – доложил Корнеев, наверняка зная, что его соглядатай прошляпил этот звонок и ему нечего будет доложить начальству. – Волнуются. Твои-то уже привыкли, наверное.

Тихомиров ответил несколько мутным и почему-то неприязненным взглядом. Он так маялся, что был не в состоянии обсуждать свои семейные дела, так понял Корнеев.

– Может, водочки? – предложил он.

Это был хороший ход. В глазах Тихомирова поубавилось печали. Корнеев принес из холодильника запотевшую бутылку. Они выпили раз за разом три рюмки, без тостов, после чего Тихомиров хотя и не повеселел, но стал как-то мягче. Корнеев понял, что нащупал тропу, по которой сможет идти, не рискуя сломать себе шею.

Не закончив завтрак, Тихомиров неожиданно поднялся и ушел в соседнюю комнату. Было слышно, как он накручивает телефонный диск. Звонил, как понял Корнеев, сыну. Интересовался, сделал ли тот уроки и во сколько сегодня вернется из школы. Еще спрашивал, не звонил ли им кто. Судя по тому, что ни слова не было сказано о матери мальчика, имел место банальный развод. Вот почему Тихомиров так окрысился, когда Корнеев спросил его о семье.

Тихомиров вернулся к столу немного не в себе. Глаза у него покраснели. Корнеев предупредительно плеснул водку в рюмку. Опять выпили, не чокаясь.

– Скучно здесь, – сказал Корнеев. – Сюда хоть кто-нибудь приезжает?

Тихомиров пожал плечами. От него, похоже, многого не добьешься. А жаль, Корнеев рассчитывал узнать хоть что-то, прежде чем принимать решение – оставаться здесь еще некоторое время или возвращаться в Москву и все начинать заново.

– Через день-два мы здесь волками завоем. Сюда охрану надо посылать парами: мужчина – женщина, – попытался вернуть Тихомирова к жизни Корнеев. – Что-то вроде каникул, от детей отдохнуть, от жены. Ты женат, кстати?

– У меня жена умерла, – внезапно сказал Тихомиров, едва шевеля вмиг помертвевшими губами.

– Извини, я не знал.

Корнееву по-настоящему стало неудобно.

– Извини, – повторил он.

– Она погибла в автокатастрофе, – продолжал Тихомиров, словно разговаривая сам с собой. – Совсем недавно. Еще и месяца не прошло.

Это, оказывается, был тот самый тип, которого они наметили для вербовки. Его жена разбилась, покалечив при этом иномарку. И Тихомиров метался, пытаясь занять у кого-нибудь пять тысяч долларов, чтобы рассчитаться с долгом. Корнеев, которому все открылось в одно мгновение, вдруг постиг, что сама судьба уберегла их от гибельного шага. Теперь, когда он лично познакомился с Тихомировым, он и представить боялся, чем могла закончиться эта вербовка.