Евгений Сухов - Я — вор в законе - Мафия и власть

Расстояние до цели он определил чисто автоматически и с такой точностью, которая могла бы озадачить ученых, однако сам Сержант не находил в ней ничего особенного — для его работы умение определять расстояние до цели являлось такой же необходимой и автоматически выполняемой рутинной операцией, как, например, для шофера включение «дворников» перед выездом в дождливую погоду. Сержант был готов к стрельбе с упреждением, поскольку ему было сказано, что его клиент отличается сверхосторожностью, старается лишний раз не выходить из офиса, а если выходит, то не задерживается на открытом месте, проскакивая расстояние до машины чуть ли не бегом и в плотном кольце охраны. Это, конечно, могло осложнить дело, однако такое необходимое на войне качество, как терпение, у настоящих снайперов развито в невероятной степени, и Сержант приготовился к тому, чтобы провести на позиции хоть месяц. Единственное послабление, которое он себе заранее дал, — это не вести наблюдение в ночное время. Вероятность появления объекта в темное время была слишком мала, чтобы из-за этого пренебрегать отдыхом — ведь усталость притупляет чувства и потому резко снижает эффективность стрельбы.

Окинув взглядом окрестности, Сержант определил скорость ветра — так же быстро и так же точно, как и расстояние до крыльца особняка, на котором должен был появиться клиент.

В прицел Сержант хорошо видел лица охранников, карауливших вход в особняк. Один из них оперся задом о перила крыльца и зевал во весь рот, одновременно почесывая стриженную «под ноль» голову. Его напарник, стоя на ступеньках, потягивался, подняв руки, и тоже зевал. Модный пиджак при этом распахнулся, и взгляду Сержанта предстала кобура пистолета слева под мышкой. В отличие от этих одетых с иголочки охранников их товарищи у ворот были одеты в камуфляжную форму, но тоже имели оружие. Время от времени они выходили из будки и начинали бесцельно слоняться по двору. От наблюдения за этим смертельно скучающим воинством Сержанту и самому захотелось спать. За последние два-три часа он уже несколько раз видел Заботина: один раз тот вышел из подъехавшего автомобиля и, как-то странно сутулясь, в сопровождении охраны прошел в особняк; второй раз Заботин неожиданно выскочил на крыльцо, бросил несколько слов охранникам — видимо, инструкции насчет встречи важного гостя — и вновь юркнул в дверь. В третий раз Заботин вышел проводить того самого важного гостя, квадратного толстяка с ежиком рыжих волос на голове. Тут палец Сержанта нежно прильнул к курку, затем прижался к нему плотнее, но затем Сержант тяжело вздохнул и снял палец с курка, не желая рисковать.

Наблюдавшие с чердака за особняком в бинокли разведчики издали приглушенные досадливые возгласы.

— Ну что же он не стреляет?! — со стоном пробормотал Лебедев.

— Объект все время движется, вот он и боится рисковать, — уныло пояснил Абрамов. От раскаленной крыши на чердаке стояла ужасная духота, и голые торсы раздевшихся до пояса разведчиков блестели от пота, а от непрерывного воркованья голубей, запаха голубиного помета и гудения лифта мутилось в голове. «Еще, не дай Бог, лифт сломается и монтеры придут, — думал Абрамов. — Как-то неохота поддельные ментовские ксивы доставать». Мало-помалу стало темнеть, а Сержант все лежал в той же позе на матрасе и смотрел в сторону особняка то в прицел винтовки, то в бинокль. Наконец стемнело настолько, что взгляд уже не мог отчетливо различать человеческие фигуры возле особняка. Прицелы ночного видения не могли обеспечить точной стрельбы на таком расстоянии, и потому Сержант разобрал ружье, сложил его части в чемоданчик, накрылся одеялом и вновь затих. С матраса он так и не вставал.

— Понятно, почему он такой плотненький, — саркастически заметил Лебедев. — Уж больно у него малоподвижный образ жизни.

Однако когда на рассвете разведчики, зевая, выглянули в слуховое окошко, они обнаружили, что Сержант вновь лежит на матрасе с винтовкой наизготовку и наблюдает в прицел за происходящим вокруг особняка. Когда в фильме «Семнадцать мгновений весны» закадровый голос напыщенно объявил об умении Штирлица просыпаться без будильника в заранее намеченное время, зрители посмеивались над этой способностью русского разведчика. Однако на самом деле такое умение в рядах специалистов тайных операций является настолько необходимой и заурядной вещью, что о нем даже не принято говорить. Поэтому разведчики не удивились, обнаружив, что Сержант проснулся раньше них, а лишь задались вопросом, сколько времени им еще предстоит пропариться на чердаке, прежде чем этот любитель действовать наверняка наконец выстрелит. В течение дня Сержант вновь не раз заставил разведчиков поволноваться: объект вновь трижды появлялся в поле зрения, и оба майора, словно футбольные болельщики, замирали, напрягшись и бормоча: «Давай… Ну давай же!» Однако и этот день прошел безрезультатно — Сержант так и не стал стрелять. Лебедев ворчал: