Анатолий Гончар - Заложник должен молчать

Красильников сглотнул подступивший к горлу ком и, беспомощно загребая руками, попытался выползти из-под неподвижного тела старшего сержанта. Но ничего не вышло. Стуча зубами сильнее прежнего, Егор ухватил убитого за плечо и рывком столкнул его на сторону. После чего, упираясь руками и ногами, наконец-то выбрался и, тяжело дыша, некоторое время лежал в полной прострации. Стрельба продолжалась. Ее отзвуки разносились по всему лесу и улетали в быстро темнеющее небо. Красильников приподнялся на локтях, и его взгляд встретился с мертвыми глазами Виталика, казавшимися сейчас пронзительно-черными. Автомат валялся рядом. Мотнув головой, словно прогоняя от себя сонное оцепенение, Егор перевернулся, встал на корточки и дотянулся правой рукой до готового к бою оружия. Снова ощутив в руке тяжесть автомата, он почувствовал себя увереннее и, ухватив его обеими руками, встал в полный рост, вскинул приклад к плечу и, углядев в сгущающихся сумерках чью-то тень, открыл огонь. Оставляющие за собой огненный росчерк смертоносные жала понеслись к цели. Надо признать, Красильников слегка не рассчитал, и дело было даже не в попадании, а в том, что десяток выпущенных пуль толкнули кабинетного ученого так, что он едва не завалился на спину. В последний миг, все же устояв на ногах, Егор нашел новую цель и снова прицелился. На изредка пролетающие мимо чужие пули он в своей ожесточенности не обращал никакого внимания.

Азарт, жажда чужой крови схлынули в нем, как только одна из пуль прямо на глазах Доку раскроила мозги прилепившемуся к своей винтовке снайперу. Точнее, жажды чужой крови было хоть отбавляй, вот только испить ее любой ценой уже не хотелось. Абдуллаев еще стрелял, огрызался частыми, длинными очередями, но уже не пытался привстать, поднять голову, чтобы прицелиться. Патроны быстро кончались. У лежавшего и громко стонущего Саида он вытащил из разгрузки несколько магазинов и тоже пустил их в дело. Тело тряслось, с губы стекала влага. Были это слезы, сопли, слюни или вода, падающая с веток, Доку не знал, даже не замечал ее. До смерти хотелось жить. Странное выражение. Но сейчас для него оно звучало именно так – «до смерти». Вот только до чьей? Патроны в автомате снова кончились, и, начав перезаряжать оружие, Доку сосчитал в разгрузке Саида оставшиеся магазины. Проклятие, они тоже подходили к концу. Доку стрелял и стрелял, и они кончились еще быстрей, чем все предыдущие. Больше патронов не осталось. Нужно было срочно что-то делать, но переползать с места на место, от трупа к трупу, в поисках боеприпасов было страшно. Рука сама собой потянулась к оружию Саида.

«Может, в его магазине еще осталось сколько-нибудь патронов?» – с надеждой подумал Доку и едва не вскрикнул от удивления: «АКС» Саида стоял на предохранителе. Понять подобное было невозможно. Как могло случиться, что едва ли не самый опытный боевик в отряде Умарова выбежал на простреливаемый участок? Как? Тем не менее подобное произошло. Так что, к пущей радости Доку Абдуллаева, магазин раненого оказался полон. Но воевать с одним магазином? Доку снова задумался о скорой смерти. Умирать не хотелось. Но нужно было что-то делать. Но что? Само собой, на ум пришло слово «отход».

– Отход! – хрипящим от страха голосом завопил он, после чего разрядил в противника последний из оставшихся у него магазинов и, подхватив на спину раненого Саида, метнулся в чащу леса. За спиной грохотали выстрелы, даже, кажется, рвались гранаты, над головой свистели пули и визжали осколки, но бегущий Абдуллаев этого не замечал. Остановился он только тогда, когда окончательно убедился, что за ним нет погони, остановился и стал ждать своих. О том, что его голоса сквозь шум боя остальные могли и не услышать, он как-то не думал. Но, как оказалось, его услышали, и постепенно к вершине идущего на юг правого ответвления хребта стали стягиваться уцелевшие и раненые.

Неожиданно в том месте, где находился вражеский схрон, что-то взорвалось. Черное облако, образовавшееся на месте взрыва, практически мгновенно рассеялось, и тут произошло непредсказуемое: почва на склоне прогнулась и ухнула вниз, образовав г-образный провал. А из-под разодранного при падении дерна поднялась фигура боевика, видимо, чудом уцелевшего при обрушении крыши.

– Живучий, гад! – радостно возопил Степан, резким движением смещая ствол винтовки в сторону столь опрометчиво обозначившегося противника. – Щас я тебя!