Сергей Зверев - Братство снайперов

…Его били. Били долго и сосредоточенно. Захир-Наим даже сейчас помнил каждый этот удар. Он почти физически ощущал их…

– Что ты делал в Бейруте? Кто послал тебя?

Неверный в форме лейтенанта израильской регулярной армии, нависнув над пленником, говорил резко и отрывисто. Его слова были похожи на лай бешеной собаки.

Захир-Наим облизал окровавленные губы и отвернулся. Отвечать на вопросы врага он не собирался. Ни на один из них. Пусть хоть ему вырвут сердце и бросят на корм свиньям, он будет молчать. Неверные не должны узнать о планах генерала Абдалазиза в целом и о задании, данном Захир-Наиму в частности. То есть они могут узнать обо всем этом из каких-либо иных источников, но от него, Захир-Наима, они не узнают ничего…

– Не будешь говорить?

Лейтенант достал нож. Лезвие промелькнуло перед лицом плененного араба. Человек, стоящий слева, схватил Захир-Наима за волосы.

Все было кончено. Боевик прекрасно осознавал, что живым из рук неприятеля ему уже не выбраться. Как любой уважающий себя слуга Аллаха, ступивший на путь борьбы с неверными, Захир-Наим был готов к тому, что рано или поздно ему придется умереть. Так почему бы не сейчас от руки этого лейтенанта? Захир-Наим не страшился смерти…

– С тобой был еще один человек, – острие ножа уперлось пленнику в щеку. – Кто он? Как его найти? Где он сейчас? Скажешь, и я клянусь, мы отпустим тебя…

Клятвы неверных ничего не стоили. Для них не существовало понятия чести. Сегодня они говорят одно, а завтра – совсем другое.

Человек, которым интересовался лейтенант израильской армии, был родным братом Захир-Наима. Луджин… Ему удалось вырваться из неприятельского кольца во время облавы в Бейруте. Захир-Наим надеялся, что Луджину удастся добраться до генерала и сообщить тому о провале операции. Обо всем этом он, разумеется, тоже не собирался откровенничать с лейтенантом неверных…

Луджин!..

Образ брата тоже промелькнул в сознании Захир-Наима. Араб приподнялся над столом, потянулся к обороненной папиросе, ухватил ее и вставил между передних, желтых от никотина зубов. Глубоко затянулся.

Луджин был не таким, как он. В отличие от своего родного брата он любил и ценил жизнь. Захир-Наим не помнил, когда последний раз на лицо его ныне покойного брата набегала мрачная тень. Казалось, Луджин улыбался всегда, даже в минуты опасности. Таким Захир-Наим и запомнил брата. Улыбающимся, жизнерадостным, легким движением поправляющим вечно спадавшую на лоб челку.

– Мне не хватает тебя, Луджин… – буркнул себе под нос боевик.

Захир-Наим был обязан своему брату жизнью, и он всегда помнил об этом. Тогда Луджин не отправился в штаб Аббаса Абдалазиза. Он этого не сделал вопреки всем законам логики. Луджин вернулся в Бейрут и сумел вытащить брата из плена…

Словно сквозь белую дымку, отделявшую занавесом прошлое от настоящего, Захир-Наим видел, как его брат ворвался в помещение и первым же выстрелом от бедра уложил неверного, стоявшего за спиной пленника. На макушку коленопреклоненного Захир-Наима брызнула кровь убитого. Тело глухо приземлилось на бетонный пол. Лейтенант обернулся. Захир-Наим непроизвольно зажмурился, когда пистолет в руке израильтянина натужно кашлянул… Позже Луджин сказал ему, что пуля просвистела всего в паре сантиметров от его левого уха. Брат успел уклониться, а затем выстрелил в ответ. Лейтенанта отбросило назад с простреленной грудью. Напоследок он успел грязно выругаться на языке неверных…

Луджин разрезал веревки. Захир-Наим без сил упал лицом вниз. Брат перевернул его на спину. Улыбнулся, отбросил со лба челку.

– Что с твоим глазом?

– Вроде бы цел… – Говорить было трудно, губы распухли. – Во всяком случае, я могу им видеть…

Шрам остался на лице Захир-Наима и по сей день, но глаз действительно не пострадал. Лейтенант полоснул пленника лезвием хлестко, наотмашь, и некоторое время с каким-то садистским удовольствием наблюдал за тем, как всю правую половину лица Захир-Наима обильно заливает кровью. Несколько липких солоноватых струек с привкусом металла просочилось между губ. Это ощущение Захир-Наим тоже хорошо помнил.

– Я все равно услышу от тебя ответы на свои вопросы, – не без доли злорадства в голосе пообещал ему лейтенант…

…Усилием воли Захир-Наим прогнал этот ненавистный ему образ, вынырнувший призраком из прошлого, и сделал очередную затяжку. По затылку разлилось приятное тепло. Тлеющий уголек сорвался с кончика папиросы и упал на штанину. Боевик лениво смахнул его, а затем, шатаясь, поднялся из-за стола.