Виталий Гладкий - Чужая игра

— Нехило… От нее, похоже, даже в окопе не спрячешься.

— И в окопе, и в здании. Это оружие просто незаменимо во время боевых действий в городских условиях.

— Если на заводе мастерят и другие хреновины, подобные этой, то картина вырисовывается вполне определенная…

— Да, — подтвердил Виктор Егорович. — Тот, кто будет хозяином предприятия, автоматически узнает о технологии производства такого оружия и даже о его конструкции.

— Похоже, для наших зарубежных друзей-противников опытно-экспериментальный завод дорогого стоит.

— Для них это миллиарды сэкономленных долларов.

— Нехило…

— Плюс быстрое переоснащение собственных вооруженных сил. К сожалению, у нас нет денег даже на доводку опытных изделий до стадии промышленных образцов. Такая петрушка…

— Понятно, — сказал я. — Но как все это соотносится с моим расследованием?

— Напрямую. Вам уже говорил Николай Иванович о вашей роли катализатора в предстоящей заварухе?

— А как же. И я, дурак, согласился.

— Почему дурак? Наоборот — сознательный гражданин, профессионал.

— Да ладно вам… — Я недовольно поморщился. Не хватало мне еще в этом подвале выслушать лекцию политграмоты. — К сожалению, с этим делом я влип по самое некуда, — сказал я раздраженно. — И вымазался грязью с ног до головы.

— Чистые руки в нашей с вами работе — досужий вымысел дедушки Дзержинского, доведенный до идиотизма коммунистической пропагандой, — резко ответил Виктор Егорович. — У нас с вами грязная, тяжелая работа. И не нужно бояться замарать руки об отребье, жирующее на народной крови. Я прав?

— Возможно. Только правда у каждого своя. А в нашей стране всегда прав тот, у кого больше прав.

— Поэтому нужно быть на стороне людей, которым не безразлично будущее родины.

Господи! Опять двадцать пять… Как мне надоел этот базар-вокзал! Не учите нас жить, господин полковник, а лучше помогите материально. Мы уж сами как-нибудь разберемся, за что нужно свою жизнь отдать.

— Я понимаю, что деваться мне некуда, — сказал я с отвращением — и к себе, и к тем, кто тащил меня на дно; а чего иного можно было ждать в финале моего сотрудничества с такими «радетелями» за общее благо, как Виктор Егорович. — Теперь я точно знаю, почему за мной охотятся — Шалычева мне никогда не простят. Хотя я его и не убивал.

— Да вы философ, Ведерников, — насмешливо сказал полковник. — У меня тоже есть один такой… кадр. Я вас с ним познакомлю. Вам найдется о чем поговорить… между делом.

— Буду рад… — буркнул я.

— Вот и хорошо. Ни нам, ни вам обратного хода нет…

Полковник снова ударился в пространные рассуждения о долге и патриотизме и о том, как важно провести операцию на должном уровне. Наверное, у них это обычный прием при вербовке агентов.

Пощебечи, Виктор Егорович, пощебечи…

Будто я и так не знаю, что мне нет хода ни назад, ни вперед. И в первом, и во втором варианте меня ждет мягкая постель на два метра ниже уровня пола. Поэтому мне один хрен, что в лоб, что по лбу.

— Мы просто обязаны довести операцию до логического завершения, — продолжал развивать свою мысль Виктор Егорович. — Завод не должен попасть в чужие руки. Такой приказ спущен с самых верхов. К счастью, там еще остались истинные патриоты своей Родины. И мы должны наизнанку вывернуться, но выполнить этот приказ.

Ну, повезло мне связаться с ура-патриотами! Хорошо хоть, не предлагают надеть казацкие шаровары и нацепить медальки, вырезанные из консервной банки…

— Любыми средствами?

— Если понадобится — да, — резко ответил Виктор Егорович. — Слишком многое поставлено на карту, чтобы миндальничать. Еще есть вопросы?

— Пока нет.

Какие могут быть вопросы у приговоренного к вышке? Разве что последнее желание. Например, выпить еще рюмку коньяка.

Кстати, хорошие и, главное, дорогие напитки пьете, господа-товарищи…

Я молча, не спрашивая согласия, налил себе полную рюмку и выпил в полной тишине. Мои собеседники сделали вид, что не заметили нарушения субординации.

И на том спасибо…

— Вы согласны работать с нами? — требовательно спросил Виктор Егорович.

— Куда денешься… — ответил я.

И подумал: чудак-человек, зачем спрашиваешь?

Я всего лишь винтик в большом механизме. Который легко при необходимости заменить другим.

— Ответ обнадеживает. Если честно, иного я и не ждал — ваше личное дело мы изучили от корки до корки. Вы настоящий профессионал. Лучшего в вашем управлении мы найти не смогли.