Владимир Макарычев - Тайна острова Матуа

— Святой отец, вы с ними заодно? — с укоризненным видом повернулся к Илие Вишневедский.

Ответ не заставил долго ждать, за Илию ответил пожилой русский разведчик:

— Как всегда, умны и догадливы! Перед вами кадровый офицер военно-морской разведки. И с улыбкой добавил: — Кто противится пророчеству, на том оно и сбудется! Да-да, именно так говаривал ваш начальник «рыжий лис», Джон Стронг.

— Не хотите ли сказать, что он тоже ваш старый знакомый?

— Так точно! Мы с ним, молодой человек, знакомы по советским временам. Я служил на острове Русский, а Джон работал в теперешнем вашем качестве. Переиграть нас не сумел в те времена, когда «охотился» за секретами боевых пловцов на острове Русский. Не получилось у него и в этот раз! А к вам имеется предложение, от которого трудно отказаться.

— Неужели станете вербовать? — повеселев, попытался отшутиться атташе.

— Нет. Мы вас покупаем, тем самым реализуем раньше срока ваши же жизненные перспективы. Домик на берегу залива Мэн, например. Разовый счет в офшорном банке. Все это вы получите за передачу очередной порции информации «моему другу» Джону Стронгу.

Моисей Вишневедский быстро просчитал аналитическим умом ведомые только ему уравнения и осторожно, словно боясь обжечься, взял листок с информацией.

Бухта Разбойник с одноименным рыбацким поселком находилась в пятидесяти километрах от Владивостока, в сторону Находки. Именно здесь, по плану начальника штаба Тихоокеанского флота и только по одной ему известной причине, бросил якорь корвет «Дерзкий». Экипаж выполнил поставленные задачи по обеспечению спецгруппы в ходе ее работы на острове Матуа. Разгадка поспешного приказа вице-адмирала Борисова обнаружилась сразу же по спуску на воду рабочего катера. Следовало тайно переправить спецгруппу с корабля, спутав карты вероятного противника, которым были американцы.

Капитан-лейтенант Николай Баранов пришвартовал катер к ржавому причалу рыбацкого поселка Разбойник. Не терпелось сойти на берег, но должность старшего на судне не позволяла покидать его раньше пассажиров. Он наблюдал за осторожными движениями доктора Воронина, бережно несшего саквояж с «бесценным грузом». Его лицо покраснело от напряжения, может, и от колючего осеннего океанского ветра.

Николай с неприятием посмотрел в сторону тощей фигуры флагманского специалиста капитана второго ранга Гуревича, мерзнущего в одиночестве на автобусной остановке, которого, извинившись, отпустили на все четыре стороны. Подполковник Сафронов на некоторое время выпал из поля зрения. Объявился идущим рядом со знакомым, как ему показалось, мужчиной. Николай вспомнил своего случайного заступника перед военным патрулем возле магазина радиотоваров в районе бухты Патрокл. Там, где заправлялись топливом, а он бегал покупать вышедшую из строя запчасть для артустановки. Добрый и уверенный взгляд, тяжелые, с синими прожилками, кисти рук притягивали и вызывали доверие.

— Здравствуй, оскорбитель прокуроров, — весело приветствовал старый знакомый, добродушно улыбаясь, — давай хоть познакомимся!

— Капитан-лейтенант Баранов, — пробурчал Николай. Ему стало не по себе от напоминаний о поступке, которого стыдился.

— Алексей Кротов, — в свою очередь назвался знакомый и неожиданно вложил в ладонь Николая предмет, похожий на амулет. — Это медвежий зуб, символ обязательного возвращения домой, — проговорил он и загадочно добавил: — Только любовь приходит неожиданно, остальное человек готовит своими поступками. Спасибо тебе, сынок, за понимание офицерского долга!

В ответ Николай лишь пожал плечами, не понимая поступка незнакомого человека. Он не видел ничего необычного в том, что сделал возле радиомагазина и сегодня, на острове.

Морпехи, доктор, подполковник Сафронов и новый знакомый Кротов, поспешно загрузив поклажу, уселись в два внедорожника и, не мешкая, рванули в сторону Владивостока. Пришло время возвращаться назад и капитан-лейтенанту Баранову. Катер, сбивая стальным форштевнем волну, налегке подходил к левому командирскому борту. Пришвартоваться пришлось с трудностями. На их штатном месте, скобля кранцами высокий борт корвета «Дерзкий», «припарковался» чужой катер. Кормовой зеленый флаг со щитом и спрятанными за ним двумя мечами. На древнегреческой колонне, что посередине щита, мелкими буковками надпись «законъ».

— Не флаг, а сплошной кроссфорд, — пошутил над эмблемой военной прокуратуры Николай. Хотя смеяться следовало бы над самим собой. Осознавал, по его душу прибыли прокуроры. Страха не чувствовал из-за уверенности в своей правоте и от того, что его подавляли более сильные эмоции. Он еще не остыл от морского боя.