Эрленд Лу: Наивно. Супер

Мой брат сидит за компьютером в другом конце зала. Я вижу, как он посмеивается. Вот он машет, подзывая меня к себе.

Напротив устроился какой-то бездомный, он читает. Рядом на полу лежат его мешки. Не меньше пятнадцати. Одет он в настоящие отрепья. А между тем он читает книгу, которая называется «Economic science».

Права была дама, которую я встретил в Осло в гостиничном лифте, когда она сказала, что в мире все на самом деле гораздо сложнее, чем мне кажется.

Но мой брат – человек без лишних сложностей.

Он подбирает с помощью компьютера список авторов, в фамилиях которых можно найти норвежские табуированные слова.

Вот он набрал на экране крайне неприличное слово.

Он все хохочет. У меня это вызывает чувство неловкости.

Но когда компьютер выдает ответ, я тоже начинаю хохотать. Это ужасное ребячество, но замечательно весело.

Я не мог удержаться от смеха. Я смеюсь, а сам озираюсь по сторонам. Надеюсь, что никто не заметит, чем мы тут заняты.

Мы долго просидели за компьютером. Должно быть, больше часа. Впечатление было потрясающее. Давно я так долго не хохотал. Часто самое забавное заключалось в несоответствии между фамилией автора и серьезностью темы, о которой он пишет. Но иногда достаточно было просто увидеть, как на экране возникают слова. У меня такое чувство, точно мы кого-то разыграли.

Мы с братом состязаемся в придумывании словечек.

Среди них есть очень нехорошие.

Вот кое-какие примеры из того, что мы тогда отыскали:

Через некоторое время брат поднимается из-за стола, чтобы пойти и купить шоколадку. Я говорю ему, что сейчас закончу.

– Вот только проверю еще парочку слов, – говорю я брату.

Возможно, меня кольнула совесть за то, что мы только что развлекались, насмехаясь над другими людьми.

Но теперь я выбираю слова попристойнее.

Это уже не так смешно, но у меня появляется чувство, что я немного поправил дело, восстановив нарушенное равновесие.

Вот что я нашел:

Мы снова бродим по огромному городу.

Утро мы провели очень удачно.

Пока мы были в библиотеке, у меня, кажется, не появилось ни единой мысли.

Я просто смеялся.

Я говорю брату, какой он молодчина, что принял такое хорошее решение.

И вот мы подошли к «Эмпайр Стейт Билдинг». Но дождь так и не перестал, и вместо того, чтобы подняться на лифте, проходим мимо.

Я смотрю на это здание задрав голову. У него гигантская высота. Верхушки отсюда не видно. Но я знаю, что там наверху время идет немного быстрее. Я говорю это брату, но он отвечает, что все это чепуха.

Этот город сам наводит на мысли о большом и великом.

Я вспоминаю книгу Поля. Она меня растревожила.

Но ведь единственный вопрос, который действительно имеет значение" – это к чему идет дело: к лучшему или к худшему.

Это имеет значение для меня и это имеет значение для всех других людей, для зверей и для мира в целом.

А все остальное, насчет того что там будет через миллиард миллиардов лет, строго говоря, не имеет ко мне никакого отношения. Меня вдруг осенило это открытие. Это очень эгоистично, но меня гораздо больше волнует то, что может случиться на моем веку, чем то, что будет потом.

При этой мысли я ощущаю огромное облегчение.

Она приходит мне в голову в то время, когда мы с братом бросаем «летающую тарелку» в Центральном парке. Брат купил очень хорошую «тарелку», тяжелую и устойчивую в полете. Порой мне кажется, что я могу забросить ее как угодно далеко.